Макс Фрай - Новая чайная книга

До чего деликатная девушка, думает Клара, возвращаясь за стол. Только не забыть бы, как ее зовут!

…Повернув ключ в замке, Марина некоторое время стоит, глубоко и часто дыша – до тех пор, пока не приходит к выводу, что, пожалуй, голова уже не кружится. Ничего, по большому счету не случилось. Это был обычный чай, ну, подумаешь, темно-красный, ничего особенного. И ничего, ровным счетом ничего особенного нет в том, что она в первый же свой визит к Кларе столкнулась с ее гостями. Рано или поздно все равно пришлось бы, так почему не в первый же раз? Тем более, что с виду они и впрямь как обычные девочки. Ну, почти, если не присматриваться.

Если бы не чашки с темно-красной жидкостью, я бы, наверное, сдержалась и не запаниковала, думает Марина. Знала ведь, куда иду, идиотка такая. Жду полчаса, думает Марина, сидя на скамейке у Клариного подъезда, и возвращаюсь. Нет, лучше сорок минут, на всякий случай. Больше нельзя, потому что они уйдут, и Клара начнет сама убирать со стола, и мыть посуду, и разбирать тяжелые сумки. А ей нельзя поднимать тяжелое, ни в коем случае нельзя, вдруг приступ. А Кларе цены нет, случись что – куда мы без Клары, это ведь только пока она в этой квартире живет, из тех дверей в ее стене выходят девчонки чаю попить, и даже представлять не хочется, что из них может выйти, если нашей Клары тут не будет. Нет, сорок минут все-таки много, думает Марина, полчаса – и вхожу.

Чай из гибискуса

Для начала этот самый гибискус надо купить. Только не берите пакетики, что попало попадается в этих пакетиках, честное слово. Берите обычные сушеные лепестки, чем крупнее – тем лучше. Если к гибискусу вам предложат какие-нибудь добавки – корень имбиря, например, или корицу палочками – тоже берите, это подойдет.

Вскипятить воду. В стеклянный заварочный чайник насыпать три столовых ложки сушеных лепестков гибискуса (плюс кусочек корня имбиря, плюс палочка корицы), залить тремя стаканами кипятка. Заваривается чай три минуты до ярко-алого цвета, семь минут – до темно-красного. Разлейте по чашкам, а дальше делайте, что хотите, по вкусу, кому как нравится. Можно добавить сахар или мед. Можно насыпать льда или просто разбавить холодной водой до бледно-розового цвета, выйдет тоже ничего. Можно ничего не добавлять, пить горячее кисло-цветочно-имбирно-алое нечто с невообразимым запахом и все.

– На такие вещи должен быть заказчик, – сказал Игорь.

– То есть мне ты дракона не нарисуешь, – прищурилась Рада. – Потому что даром, да?

– Ты не понимаешь. Дело вообще не в деньгах, хотя кто ж от них откажется. Но должна быть поставлена задача извне, так, как я бы ее себе никогда не поставил. Должен прийти заказчик и заставить меня прыгнуть выше собственной головы. Должно произойти что-то помимо меня и сюжета, понимаешь?

– А я, значит, тебе эту задачу поставить не могу?

– А ты можешь? Ты не ставишь задачу, ты говоришь: «Нарисуй мне дракона», – и я рисую, я умею рисовать, запросто. Ты не говоришь: «Нарисуй мне гнев» или, скажем, «Нарисуй мне алчность», ты говоришь: «Нарисуй мне дракона».

Рада поджала губы.

– Да, я говорю: «Нарисуй мне дракона», потому что я хочу дракона. Я не хочу гнев, я не хочу алчность, я хочу дракона. А если тебе это неинтересно, так и скажи.

– Я нарисую, – примирительным тоном сказал Игорь. – Просто я не об этом совсем.

Рада перешагнула лужу и взялась за ручку тяжелой двери. Верхняя часть двери была стеклянной, в частом свинцовом переплете, и сквозь стекло и решетку просматривались книжные стеллажи. Над дверью красовалась вывеска «Шекспир и компания», а на самой двери – картонка с надписью «Книжный клуб по средам. Ждем всех желающих». Обе были по-английски.

– Ну что, точно не пойдешь? – спросила Рада, обернувшись на него. Она хмурилась и держала голову немного вперед, словно собиралась таранить лбом что-то очень неподатливое. Игорь вздохнул.

– А давай пойду, – сказал он. – Что уж, раз до самых дверей дошел.

Идти в клуб ему не хотелось по очень простой причине: Радка болтала по-английски вполне свободно, а вот он понимал одно слово из четырех, а сказать мог и того меньше. А это значит, что он забьется в угол дивана с чашкой чая и будет в лучшем случае глубокомысленно мычать в ответ на обращенные к нему реплики. Рада пыталась его утешить тем, что Диана, хозяйка книжной лавки и клуба по средам, пять лет прожила в Москве, и, если что, можно и по-русски, но на клубные чаепития у Дианы собиралась местная англоязычная диаспора, а это означало, что русский будет неуместен.