Кэтрин Данн - Любовь гика

Элли и Ифи нестройно кивнули. Докторша медленно поднялась из-за стола и пристально уставилась на близняшек сквозь толстые стекла очков.

– Наверное, эти талантливые певицы все же умеют говорить сами. У вас есть языки?

Я покосилась на близняшек, почти уверенная, что сейчас они обе послушно высунут языки, чтобы продемонстрировать их наличие.

– Значит, избавиться от него? – чуть ли не промурлыкала доктор Филлис.

Близняшки страдальчески кивнули, опять вразнобой.

– А папе это понравится? Папа поможет вам в этом? Нет. Папа захочет, чтобы вы родили ему маленькое чудовище. У бедного старины Ала так давно не было новой живой игрушки!

От ее приторно-ядовитого голоса у меня свело челюсть и заныли зубы. Я потянула Элли за рукав, мол, пойдем отсюда, но близняшки, не отрываясь, смотрели на доктора Филлис, которая снова уселась за стол и хлопнула по нему руками.

– Нет. Я могу его вычистить за пять минут, все в лучшем виде. Не думайте, будто я не могу. Но не буду. И сейчас объясню почему. У меня контракт с вашим Артуро, и юный Артуро не хочет, чтобы вы от него избавлялись. Он уже предвкушает, как станет дядей. Не мне лишать его этого удовольствия. И не вам ему перечить. Пейте молоко. Ешьте свежие фрукты и овощи. У вас крепкие мышцы брюшного пресса. Живот появится лишь через несколько месяцев. И еще один добрый совет. Не сердите Артуро.

Мы прошли к выходу мимо пациентов с пустыми глазами, ожидающих очереди на прием.

– Странно, – сказала Ифи по дороге к Яслям, – сегодня мы с ней разговаривали в первый раз.

– Вы не сказали ни слова, – заметила я.

– Мы никогда с ней не общались. Ни с ней, ни с толпой почитателей Арти. Они тебя не пугают? Они всегда рядом с нами, постоянно под боком. Их трущобный лагерь растянулся на много акров, но мы совершенно не знаем, что они делают и зачем. Наверное, надо бы выяснить… Элли? Тебя тошнит?

Элли стошнило на землю в проходе между рефрижератором и трейлером с кошками.

– Я шел домой на обед, – рассказывал Цыпа, – и близняшки выскочили мне навстречу из-за трейлера с кошками. Я не знал, что они были там, за углом. Они перепутались с кошками у меня в голове. Элли спросила, могу ли я вытащить малыша у них из живота. И Ифи тоже. Они хотели, чтобы я его вытащил. Сперва я подумал, что, может, сумею им помочь. Смогу сделать для них что-то еще, кроме как двигать мебель. А потом я попробовал проникнуть мыслью к ним внутрь, чтобы посмотреть, что там и как, и понять, можно ли тут что-то сделать. Я стараюсь не проникать мыслью в людей. Иногда это случается само собой, как в тот раз, когда я сидел у них на коленях и тот малыш потянулся ко мне изнутри! Я делаю что-то подобное для доктора Филлис, но стараюсь не делать ничего такого в другое время. Но малыш есть. Он живой. Я сказал им, что не смогу ничего сделать, что ты мне строго-настрого наказал ничего с ним не делать, с маленьким. Что нужно оставить его как есть. Ифи замкнулась в себе, а Элли меня напугала.

– Как? – спросил Арти. – Она на тебя накричала? Или подумала о чем-то плохом? Она же тебя не ударила, нет?

– Нет. Она выглянула наружу, из себя самой, как что-то, что никогда не умрет.

– Ты пообедал? Нет? Девчонки в конторе испекли пирог. Отрежь и мне тоже кусочек. Заодно и проверим, сможешь ли ты угадать, какой крем я хочу, банановый или шоколадный.

– Арти, я так не умею.

– Попробуй.

– Ты знаешь, что я не умею.

Из архива Норвала Сандерсона:

В цирке – хаос и смута. Парк развлечений закрыт впервые за много лет. Все представления отменили. Артуро в бешенстве – злой как черт – сидит, весь мокрый от пота, склонившись над рацией в своем фургоне – говорит очень спокойно, а сам весь трясется. Его шорты и зеленая бархатная рубашка почернели от пота, кожаное сиденье кресла – в испарине, пот ручьями течет с лысой головы Арти и заливает глаза. Малышка Оли стоит рядом с ним с огромной коробкой бумажных салфеток. Промокает ему лицо, вытирает глаза. Его девочка на побегушках. Голос Арти в микрофоне – четкий, спокойный и собранный.

Большой Биневски периодически заглядывает к нам сюда, весь всклокоченный, со спутанными усами. Мама Лил без сил лежит в спальне, за ней присматривает кто-то из рыжих. Младший, Цыпа, уехал с поисковой группой – Арти общается с ними по радио, на прямой связи со всеми пятнадцатью автомобилями с охранниками и другими работниками «Фабьюлона» – все они ищут близняшек, Электру и Ифигению, которые сбежали из дома.

Оли, верный сторожевой пес, утверждает, будто близняшек похитили. Оли не оставляет попыток выгнать меня из фургона Арти. Я упорно сижу, наблюдаю. Арти отрядил поисковую партию проверять больницы и докторов с частной практикой – адреса нашла Оли, пересмотревшая целую стопку местных телефонных книг, охватывающих три штата. Она злится, что у нее никак не получается выгнать меня, а Арти, кажется, все равно. Я решаю, что пусть выгоняет. Похоже, все это затянется на весь день.