Нада Габорович - Голосую за любовь

— Я бы, конечно, выбрала Шарля Боайе и Лоренса Оливье!

— Только двоих из сотни самых привлекательных мужчин в мире?

— Хорошо, выбираю еще и Кларка Гейбла. Он был моей любовью в молодости.

— А я бы — Эроля Флинна, Гарри Купера, ах, посмотрите-ка на Берта Ланкастера!.. Да, и Берта Ланкастера. Да еще бы хорошо и Марчелло Мастроянни, и…

— Погоди ты, ишь разошлась!..

— А я бы, господи, Марлона Брандо!

— Я была бы счастлива, если бы меня пригласить на ужин Жерар Филип.

— Только на ужин?!

— Хорошо, ну еще на прогулка…

— И ничего больше?!

— Еще я с удовольствием переписывалась бы с тем красивым паном из ковбойские фильмы… Ах, вот он, Джеймс Стюарт! С ним!

— Переписывалась бы! Ха! Ха! Ха!..

— Эх, бабы, а я бы не отказала ни одному Тарзану, начиная с Джона Вайсмиллера!

— Ну и ну! Ха-ха-ха!

— А я бы дала Джону Бэримору и Дугласу Фэрбенксу!

— Э-э! Когда это было-то! А почему им?

— Из огромного уважения!

— Слушайте, а я в свое время сходила с ума по этому… Помните Тайрона Пауэра?

— Мне нравился Роберт Мичам!

— Не знаю… Он ведь сильно пить…

— А мне Джон Вейн!

— Да ты готова с каждым!..

— А почему нет, коли приглашают!

— Я останусь верна своим троим!

— А я бы с Полем Ньюменом! Вот настоящий мужчина!

— Бабы, а это-о-о-о-от!!!

А я почувствовала страшное одиночество. Встала, направилась к двери, там остановилась, оглянулась — не заметили ли женщины — и тихо передразнила: «А я бы не отказала, например…» (Не отказала бы Дастину Хофману без всяких разговоров!), но меня никто не услышал. Мама подняла на меня затуманенный взгляд, опьяненный коллективным гипнозом, сказала что-то вроде «Все будет хорошо» и снова погрузилась в болтовню.

Я вышла, ощущая горький привкус во рту, — сперва лифт, потом равнодушная улица. Губы мои были плотно сжаты. Под языком осталась кислая косточка обиды. В руке — бесполезная бумажка с рецептом гювеча. В голове бродили неясные мысли. По стилю похожие на рецепт. Я думала о том, что все вокруг — сплошные клише, как и сама жизнь, и нужно бы об этом поразмышлять на досуге, когда уляжется эта буря; затем о том, что микробы кича — самые жизнестойкие организмы эмоций, о том, что куплю горький перец, что мечта — мелодраматическая штука, она неискоренима, как петрушка, а звук «ш» такой чувственный и потому его надо употреблять чаще; потом думала о чем-то в связи с экологией, о перманентном облучении кичем, о том, что мы живем в постоянной опасности, о том, что надо найти время поговорить с Маей об оптреализме (оптимистическом реализме); затем о том, что, может, стоит придумать для Ш. Ц. неожиданное наследство и отправить ее на Таити; потом мысли ушли от Таити и пришли к выводу, что нужно оставить все как есть; я думала о том, что бы получилось, если бы между мамой и Шарлем Боайе что-нибудь произошло; о том, что мы хронически инфицированы сказкой, о том, нужно ли из рецепта убрать морковь или нет, о петрушке мелодраматической мечты как о превосходном названии эссе, потом немного подумала о сути жанра и непобедимости хеппи-энда; потом что-то о баклажанах и опять о жизни — дешевом ситце… А потом вихрь в душе внезапно улегся, потому что меня отвлекла старая мелодия из случайного транзистора на плече случайного прохожего, и в памяти всплыли любимые строчки: «Как хочет тень от тела отделиться, как хочет плоть с душою разлучиться, так я хочу теперь — забытой быть…»

1. Patchwork story — по первоначальному замыслу автора — попытка инаугурации «нелегального» прозаического жанра в существующей «служебной» типологии. То есть автор руководствовался и воодушевлялся «дневником» известной Пэт Пэтч [7] Pat Patch, Chatterbox. London, 1888. — Прим. автора. (псевдоним).

Прелестный «дневник» Пэт Пэтч — попытка точного воспроизведения женской болтовни на чаепитии в Лондоне в 1888 году. Пример Пэт Пэтч побудил автора продумать и попытаться имитировать ту устную прозу, которую столетиями творили женщины, underground (в противовес мужской), прозу, рожденную на вечеринках, при ощипывании птицы, у прялок, ткачих, вышивальщиц, купальщиц и т. д. — во всех тех женских коллективах и при всех ситуациях, возникавших в самых разных исторических, географических, национальных, социальных, бытовых и других условиях.

От авторского замысла остался лишь псевдоним — Pat Patch, но и он был модифицирован в подзаголовок — patchwork!