Нада Габорович - Голосую за любовь

— Да, только ее сейчас нет.

— А где она?

— В Босанской Крупе.

— Жаль! — вздохнул Интеллектуал. — Обожаю старых тетушек! — Он покачнулся, опустился на пол, вынул из кармана бутылку с коньяком и приложился к ней. Потом предложил Штефице.

— Будешь?

— Можно… немного, — растерялась Штефица и направилась в кухню за рюмками.

— Тебе «можно немного», — пробурчал Интеллектуал и налил Штефице, — а мне — немного больше. — Он глотнул из бутылки и отер рот рукой.

Интеллектуал равнодушно осмотрелся и, очевидно, не нашел ничего, что бы его заинтересовало. Он снял пиджак, бросил его на пол, вынул платок и неловко протер очки.

— Чем ты занимаешься?

— Ничем…

— Я не имею в виду сейчас, а вообще, в жизни?

— Работаю в одном бюро… Машинисткой.

— Ага… — с отсутствующим видом протянул Интеллектуал, надел очки и опять глотнул из горлышка. — И что вы в этом кафе делали?

— Ничего. Пришли кофе выпить.

— Как зовут ту, другую?

— Аннушка.

— И почему же вы именно туда зашли кофе выпить?

— Да так… Аннушка сказала, что там хорошо.

— Ловили мужиков?!

— Да нет же! — поторопилась возразить Штефица и покраснела. — Аннушка часто ходит в это кафе!

— Это не кафе, а настоящий притон! — сказал Интеллектуал раздраженно. — А та, другая, чем она занимается?

— Тем же, чем и я, в том же бюро…

— Итак, вы вдвоем пошли в кафе в надежде подцепить мужиков?!

— Да нет! — обиделась Штефица.

Интеллектуал опрокинул бутылку и осушил ее до дна.

— Нету больше! Не-ту! — сказал он и покатил бутылку по полу. — У тебя есть что-нибудь выпить?

Штефица сходила на кухню и принесла начатую бутылку коньяку.

— О! Молодец!

Интеллектуал налил коньяк в рюмку и выпил его одним большим глотком. Потом некоторое время задумчиво пощипывал бородку и иногда кивал, прикрывая глаза, будто соглашался с какой-то своей, в самом себе произносимой речью, как вдруг замахал руками.

— Всем бы вам любви! Всем! Всех бы вас только любить и любить! Питаетесь чужой любовью, словно вампиры!.. Еще, еще… Отвратителен мне сей любовный рев, этот вой, этот крик!.. Нерестилище! Мерзкий эгоизм!.. Фу!

Интеллектуал с выражением гадливости отпил большой глоток и зажег сигарету.

— Ты, например, — вперил он указательный палец в Штефицу, — ты в этом смысле всегда будешь в убытке.

— Почему? — Штефица поверила и загрустила.

— Потому! Это точно! Этому не поможешь! — Он резко взмахнул рукой и разбил рюмку.

Да он же пьян! — подумала Штефица.

— Ну чего смотришь? Ну пьяный я, да! Целыми днями пью. У меня прекрасный и, что самое главное, о-ри-ги-наль-ный повод! Меня жена бросила, ушла с одним там… ну, как они теперь называются, водопроводчиком, электриком, официантом… Да все вы нас бросите однажды и уйдете с каким-нибудь… стенографистом!.. Прости, не хотел…

— И что дальше? — спросила Штефица.

— И тот ее бросил. Мы с водопроводчиком вместе бросили мою жену. Я снял квартиру, а этот кондуктор вернулся к своей жене.

Интеллектуал опорожнил еще одну рюмку, легонько хлопнул Штефицу по плечу и пьяно ухмыльнулся:

— Штеф, ты меня понимаешь? А, Штеф, понимаешь? Штефица жутко обиделась, но постаралась скрыть это, прикуривая сигарету. Помолчали. Интеллектуал примирительно, будто извиняясь, спросил:

— Слушай, а у тебя нет какой-нибудь музыки?

— Нет! — обиженно сказала Штефица.

Помолчали. Штефица вертела в пальцах сигарету и упорно смотрела на пол. Потом вдруг спросила:

— Почему я всегда буду в убытке?

Интеллектуал долго и внимательно разглядывал Штефицу. Ей показалось, что он вот-вот расплачется.

— У Гашека есть один рассказ, — задумчиво начал он, — так вот в этом рассказе есть герой — господин Калина, который постоянно курил трубку. Для большего аромата он всегда добавлял в табак высушенные лепестки роз. Тех роз, что сваты приносили его дочери Кларе… И господин Калина всякий раз выкуривал по одному жениху… Приговаривал: вот сейчас я курю господина Марека, а сейчас — господина Нингера, потом господина Ружичку или Хубичку… Не помню уж всех… Да и не важно!

Интеллектуал прищурился и посмотрел Штефице в глаза.

— Понимаешь?! У тебя тоже кто-нибудь вот так выкурит любовь. Какой-нибудь неприметный Калина! Это страшно, но это так!.. Как у меня жену. Или Париж. Сотни раз я клялся себе поехать в Париж!.. И тогда его кто-то выкурил! На географической карте, там, где был Париж, теперь зияет дыра! К черту Париж!