Нада Габорович - Голосую за любовь

Мори за ним наблюдала. Он заметно волновался, но от этого не казался смешным, хотя вообще-то смешно волноваться в его годы. Наоборот, волнение красило его вполне заурядное, немного полноватое, но свежее лицо. В его волосах серебрится седина, голубые глаза глубоко посажены. Осторожный человек? Ей не нравятся осторожные люди. Впрочем, он — друг отца, как сказала Клара. Что касается Клары, она, как правило, заблуждается в людях. Хотя к чему гадать…

— Мы могли бы о чем-нибудь поговорить, — сказала Мори рассеянно.

— Да, да, о чем хотите…

Вот и прекрасно. Она сосредоточилась и заговорила о Толстом. Клара как раз оторвала ее от книги, когда позвала познакомиться с гостем… Мори упомянула Пьера Безухова — героя, через которого писатель блестяще передал свои мысли о жизни и смерти. В свое время в Москве, в Английском клубе, юный Пьер мечтал совершить череду нравственных подвигов. А пришел к тому, что в том же самом клубе искал спасения от скуки, опорожняя бутылку за бутылкой. И наблюдал, как и другие делают то же самое и прячутся от жизни, одни — играя в карты, другие — плетя интриги, третьи — рассуждая о политике…

Продолжая говорить, Мори встала, прошлась по комнате, несколько раз порывисто взмахнула рукой. Эмил смотрел на нее, затаив дыхание. Сколько подлинного трагизма! Как это страшно! И как безумно привлекательно!..

Она заканчивала свой рассказ, когда в комнату вошла Клара с кофе. Мори смутилась, но не больше, чем птица, залетевшая в чужую стаю. Она замолчала и вымученно улыбнулась.

Впрочем, Клара тут же заполнила паузу. Она стала расспрашивать Эмила о его жене Лауре, чем она занимается в настоящее время, хотя прекрасно знала, что Лаура всю жизнь занимается одним и тем же — политическими проблемами. Эмил поблагодарил за внимание и все рассказал. Начался обычный разговор, состоящий из коротких, автоматических реплик. О здоровье собеседников, о планах на лето. Мори молчала. Когда все темы были исчерпаны, Клара нашла повод выйти. Она хотела поискать у себя в комнате занятную статью про Иран, которая могла бы пригодиться Лауре, если она ее еще не читала.

Вот теперь нужно было что-то предпринять. Эмилу хотелось бесконечно слушать Мори, и не только в этой гостиной, но в любом другом месте, ему хотелось предложить что-нибудь из того, что могло бы ей понравиться, — сигарету, цветы, может быть, прогулку на машине. Правда, такие парочки даже в Париже обращают на себя внимание. Юная девушка и старик! Господи, что же делать?

— Вы любите прогулки? — все же выпалил он.

Мори пожала плечами. Она понимала его состояние, да и сама чувствовала, что по крайней мере в данный момент нуждается в общении, хотя с новыми знакомыми ей всегда было нелегко. Так что же? Коль скоро у нее возникло желание с кем-нибудь поговорить, этот Эмил пришелся как нельзя кстати. И она ответила, что с удовольствием прогуляется.

Тони любил Мори. Но вся беда в том, что он был способен любить только ее. Почему? Не потому ли, что она всегда соблюдала дистанцию, не стремилась к тому, чтобы они стали «два тела с единой душой». Ее «душа» не желала единения. Зачем ей это? Она была холодна как лед, насмешлива даже в большей степени, чем хотелось ей самой, и старалась никого к себе близко не подпускать. Подобный объект любви, чересчур самостоятельная личность, всегда немного внушает страх. Если бы Мори намеренно придавала их союзу такой идиотический характер, еще куда ни шло. Но Тони действительно не был для нее центром мироздания.

Он был для нее таковым лишь в самом начале, в первые месяцы их супружества. Как это было здорово! У Мори от него не было тайн, она делилась с ним буквально всем. Пересказывала свои сны, говорила, что у нее три любимых цвета: черный, особый оттенок сиреневого и нежно-розовый. Что она безумно любит животных и считает их, в отличие от людей, полноценными существами, и тому подобное. Она, пожалуй, поверяла ему все, что в данный момент приходило ей в голову. Пускай большей частью это были пустяки, и все же!..

А может быть, Тони влекла к Мори ее необычная красота? Она действительно была необычайно, пленительно хороша. В конце концов для каждого мужчины существует тип женщины, перед которым он не в силах устоять. А может быть, может быть… Может быть, все дело в выражении ее лица в момент поцелуя? О, он прекрасно знал женщин. В эти минуты они или получали удовольствие, или были просто покорны. Женщины как женщины. Эта же превращалась в очаровательного игривого ребенка, то смущенного, то любопытного, то растерянного и беспомощного. Господи, другой такой нет!