Владимир Козлов - Сестра Морфея

— На девяносто девять процентов уверен победа будет за нами, а это трухлявый пень захлебнётся своей слюной. Пускай теперь курит бамбук, а мы завтра устроим себе вынужденный и неограниченный отпуск.

— Как то ты загадочно говоришь, — потёрлась она о его щёку, — но всё равно буду твоей послушницей и поэтому я сейчас на всё согласна.

…Он же в это время думал только о Людмиле Ивановне. Единственный человек, который за него пойдёт на всё. Тем более, совсем недавно её дочь стала Чемпионкой области в своей возрастной группе.

Людмила Ивановна купила себе шляпу, какую носила звезда немого кино Вера Холодная и никогда не оставляла её в гардеробе. Так — как один раз уже кто — то подшутил над ней, спрятав на целую неделю от неё ценный головной убор. С некоторых пор она стала носить на голове два небольших хвостика. Они шаловливо дёргались у неё на голове, заманчиво зазывая протянуть руки прохожих и подёргать их. И походка её стала намного мягче и изящней. От всех этих перемен весело было только Платону, он знал истинную причину в смене её имиджа, но хранил глубокое молчание. Даже своей любимой женщине Людмиле Фёдоровне, словом не обмолвился о разительной перемене своей коллеги. Другие женщины ей завидовали. На работу она теперь приходила когда ей заблагорассудиться, и по такой же модели уходила с работы. Она волейболом совсем не занималась, носила под мышкой шашки или шахматы. Заходила в группы, расставляла фигуры перед детьми, а сама садилась за компьютер. Платон знал, чем она заработала себе подобную льготу. У неё был смелый разговор с директором. Она высказала свои претензии по увольнению её из школы, открыла часть карт, компрометирующих его, а так же засветила перед ним видео съёмку. Одним словом, сильно передавила ему горло, отчего он сразу дал ей ещё полставки педагога дополнительного образования.

Сергей Сергеевич твёрдо знал, что Людмила Ивановна запросто ради него выкинет весь компромат в нужные инстанции, а вот куда именно, это он ей сам подскажет.

…В машине Платон опустил стекло и закурил:

— Завтра я утром к тебе заезжаю, и мы с тобой посещаем одного врача невропатолога. Только прошу без ревности, мы с ней давно друзья. Она нам выпишет больничные листы. Месяц проболеем у неё, если во времени не уложимся, то идём к другой моей хорошей знакомой главному врачу КВД. К ней тоже не ревнуй, близость постепенно угасла и перешла в статус дружеских отношений. Пока мы с тобой будем болеть, палочка выручалочка будет делать свою работу. И в наш вынужденный отпуск ни в явь, ни по телефону контактов, ни с кем из наших сотрудников не имеем.

— Я поняла, ты меня хочешь, познакомить со своими бывшими любовницами. А увидев меня, у твоих медиков не проснётся ревность? — спросила она, — и не отправят ли они нас с тобой восвояси.

— И думать забудь. Они меня много раз выручали. Я несколько лет назад работал на заводе инструментальщиком. Зарплата хорошая, работа не пыльная, рабочий день начинался с водки. А тут экономический кризис ударил. Хозяева с Москвы дали команду произвести сокращение. И в первую очередь касалось это пенсионеров. Ко мне утром в инструментальную приходит главный механик Бобров и требует, чтобы я написал заявление по собственному желанию. Я ему говорю, «Я пенсионер, не по возрасту, а по выработке педагогического стажа». Он мне говорит «разницы нет, команда для всех одна». Я тогда подумал, буду ему права свои качать, отвезёт меня к наркологу и уволят по статье. Взял и написал заявление. Он обрадовался, схватил заявление и больше я его в этот день не видал. А от слесарей я узнал, что он на моё место пропихивает своего родственника из Челябинска. Думаю ну ладно, завтра посмотрим, кому чечётку выплясывать. В конце смены подошёл к его доверенному фрезеровщику и сказал, что завтра в больницу лягу. Вечером уксусом помажу бедро и к кожнику поеду. Месяц, говорю, проваляюсь, а там видно будет. Наутро первым делом заехал на завод в отдел кадров и написал отказное заявление. А через час у меня была двухместная палата с телевизором и холодильником, где я как на курорте провёл двадцать четыре дня. А после меня моя знакомая перевела на две недели на дневной стационар. Итого я у главного механика отвоевал тридцать восемь дней. И что самое интересное Бобров с официальным письмом обратился к главному врачу и написал, что я симулянт. Его же директор завода заставил замещать меня на время моей болезни. Он не учёл самой важной детали, что только мы с ним материально ответственные лица в инструментальной и посторонних людей подпускать туда не положено. Если бы Бобров не написал на меня жалобу, я бы может, успокоился и вышел на работу. Но во мне взыгралось чувство собственного достоинства, и я после выписки из КВД взял второй больничный лист у невропатолога. Проболел у неё два месяца, а когда понёс Боброву на подпись свои больничные листы, его чуть Кондратий не хватил. Оказывается врач — невропатолог была его гражданской женой. Если бы он узнал, что она ещё была у меня в сексуальном фаворе, кони бы прямо в кабинете кинул. Вот такие верные женщины — медики у меня в друзьях. А ты сомневаешься.