Мирослав Рафай - Современная чехословацкая повесть. 70-е годы

Я поспешил ей навстречу. В нахлобученной клетчатой кепке, с портфелем в руках.

Утром в воскресенье мы договорились, что на следующий день вместе подойдем в контору, к комендантше. Нас надоумили девчонки из соседнего блока, когда беседовали с нами о случившемся. По мнению девчонок, с комендантшей можно было иногда найти общий язык и попытаться стоило.

Ладена поцеловала меня в щеку и сказала:

— Ну, пошли.

Через минуту я замедлил шаг.

— Ты думаешь, это имеет смысл?

Тут был я весь. Любое дело надо было мне сначала обсудить в общем и целом.

— Не знаю, — ответила Ладена, — но, помнится, ты сам сказал, что попытаться можно, мы ничего не теряем.

— Конечно, — подтвердил я без особого восторга.

— Или сегодня тебе не хочется? — метнула она в меня взгляд, который я бы не хотел встретить еще раз.

— Идем, конечно, просто мне казалось, ты бы могла сказать в этом парке что-нибудь еще…

— Что именно? Что мы должны ее уговорить? Но это ведь вчера уж было сказано.

— Хотя бы что ты меня любишь…

— Мы и об этом вчера говорили, Алеш.

— Ну ладно, — сказал я обиженно, — просто я хотел с тобой договориться…

— Мы обо всем договорились. А теперь давай скорей. Иногда надо ведь и действовать, — посмотрела она с укоризной.

— Знаю, — сказал я.

И немного помолчав:

— Ты думаешь, она там будет?..

На это мне Ладена уже не ответила.

Мы просунули головы в дверь проходной, а потом повернули направо.

— Если все будет хорошо, — стиснула Ладена мою руку, — ставлю бутылку вина. Но, может, ты не хочешь распить ее со мной, так и скажи!

— Я уже больше ничего не ставлю, — сказал я. — Поставил один раз и…

— …и завязал благодаря этому со мной знакомство, а так бы не решился. Ты не доволен?

— Я хотел сказать, что на бутылку больше не держу пари.

— А на что держишь?

— Ну… на цветы… На что-нибудь такое… — начал я болтать, оттягивая встречу со Шкваржиловой. Но Ладенина рука держала меня крепко. До самой двери. В комнате перед кабинетом стояло четыре стула, было пусто и тихо.

В ответ на робкий стук Ладены двери отворились, и за ними я увидел коменданта. Крупную женщину энергичного вида в белом халате и с тщательно уложенными волосами. В левой руке Ладены была клетчатая сумка, а в ней — букетик и коробка конфет.

— Это вы Йонашева? Заходите! — сказала комендантша.

И, окинув меня беглым взглядом, добавила:

— Сперва поодиночке.

Я остался за дверью с таким ощущением, что мне дали по носу. Потом услышал взволнованный Ладенин голос. И, подойдя к самой двери, уловил обрывки разговора.

— Но мы зарегистрированы, — уверяла Ладена. — Иначе разве я позволила бы…

— Не торопись, девонька, — фамильярно говорила комендантша. — С этого ты не начинай…

— Я хотела только довести до сведения…

Некоторое время ничего не было слышно. Голос комендантши пропал. Потом он снова набрал силу, и можно было различить:

— Почему не требовали общежития для женатых? Я вот все не пойму…

— Мы сперва думали…

— «Думали, думали…» Да вы что́ — дети? Есть письменное указание…

— Я убедительно прошу, товарищ комендант…

«Чего эта комендантша ее мучит? — волновался я. — Да я на месте Ладены плюнул бы на все это, пускай подавятся своим общежитием!»

Тут дверь открылась.

Ладена вышла, тихо затворила ее за собой и улыбнулась мне. Довольно неуверенно.

— Мне заходить? — спросил я.

Хотелось поскорей со всем этим покончить.

— Постой!

Ладена потянула меня к окну. Подальше от двери.

— Все, кажется, могло бы образоваться, — начала она шептать, — если бы ты сказал ей…

— Что́ если бы сказал? — повысил я от нервного напряжения и досады голос. — Если бы я сказал ей что?

— Что ты требуешь это самое общежитие для женатых.

— Это я должен ей сказать? — удивился я. — Но это ведь и так ясно, нет?

— Не кричи, — проговорила она очень тихо. — Я не хочу, чтоб ты сказал это только из-за комендантши.

— Из-за чего? Что же я должен…

Я посмотрел на Ладену.

Она ждала.

— Что́ ты не понимаешь? Если мы так или иначе будем разводиться, то какой это имеет смысл? — помолчав, произнесла она нерешительно.

— Ты считаешь, я должен это сказать?

— Ой, ты меня сейчас доведешь до ручки!

— Ладена!

— Доведешь!

— Я хочу сначала слышать от тебя, должен ли я это сказать! Пойми! Хочешь ли ты, нужно ли тебе, чтобы я этой вашей генеральше так сказал. А может, ты потом, через год, будешь проклинать меня, когда это уж будет окончательно!