Николай Гайдук - Златоуст и Златоустка

Рыбаки, моряки и всякие другие любопытствующие – на парусах, на моторах – потянулись к небольшому островку, чудом уцелевшему после извержения вулкана. Магма к той поре уже остыла. И столько там народищу собралось – причалить и приткнуться негде. Столпотворение началось. Зеваки торчали на скалах, гроздьями висели на уцелевших деревьях. Народное море шумело, то и дело заглушая море настоящее. Судили, рядили, гадали, глядя на огромную дыру в земле, откуда волнами валил черно-фиолетовый, серою пахнущий дым.

– А это что такое? – слышались возгласы. – А чёрт его знает! Вулканическим взрывом из-под земли выбросило какую-то полуобгорелую избушку на курьих ножках, а также золотые обломки огромного дворца, построенного, как утверждали знатоки, в необычайном стиле – стиле «вампир». Видны были фрагменты фронтона, обломки колоссальных колонн, похожих на слоновью кость. Встречались обгорелые куски тяжёлого трона, оббитого кровавым бархатом, напоминающим человечью кожу. Виднелось нечто похожее на искорёженную корону с полуразбитыми алмазами чёрной воды – «Корона Нишыстазилы», как потом писали журналисты и утверждали знатоки кабалистических знаков. Кроме того, ходили пересуды и кривотолки о каком-то человеке, которого два капитана совершенно случайно увидели в бинокль за несколько мгновений до извержения. Человек этот был на скале, на кресте, а затем примчалась Золотая Колесница, чтобы вместе с этим человеком улететь в небеса.

И ничего нельзя уже переписать в судьбе – ни строчки, ни буквы не заменить, не исправить, не подретушировать.

Книга жизни кончилась. И остаётся только две-три страницы, на которых сверкают последние строки – вот они, сверкнули, полыхнули, словно яростная молния, а вслед за этим раздался громоподобный, хлёсткий удар кнута.

И тут же с тихим гулом прокатилось по небу волшебное какое-то видение. И там, где Млечный путь белоснежным большаком уходил за горы – вдруг обозначилась огромная тень. И обозначились контуры летящих коней – русская тройка; кони-кологривы. И в тот же миг по-над Землей заговорил весёлый бойкий колокольчик, а следом послышалось то, что зовётся «ямская гармонь»: шаркунцы, колокольцы поддужные и хомутные – все они разом и наперебой зазвонисто и чисто засмеялись, эхом рассыпаясь по горам и долам.

Размеренно работая копытами, крылатые кони прошли по вершинам деревьев, ступили на взволнованную морскую воду – спугнули стаю чаек и парочку великолепных белых лебедей. А потом – удивительно быстро – кони-кологривы ступили на остров; под копытами загрохотало, искры посыпались и разноцветные камни с горы полетели в воду. Скользящие следы от колесницы, как только она чуть коснулась земли, были похожи на росчерк двух параллельных звёзд – следы фосфоресцировали в вечерних сумерках.

Возничий, на самой вершине так ловко остановивший коней-кологривов, спрыгнул с облучка и подбежал к большому окровавленному кресту.

– Живой? – спросил тревожно. Приоткрывая глаза, человек прошептал:

– Было время – был куда живее.

– Молодец! – Возничий головою покачал. – Силён, бродяга! Шутит! Ну, потерпи, сейчас я дам тебе глоток живой воды – будешь как новенький.

– Со старыми дырками! – опять прошептал человек, болезненно пытаясь улыбнуться.

– Да-а! – Возничий посмотрел на дырки в ладонях, оставшиеся от громадных перьев, похожих на золотые гвозди. – Что придумали! Ироды! Гвозди какие-то…

– Это моя работа, – прохрипел бедняга. – Мы же все кузнецы… счастья своего и своего несчастья… Ну, где там живая водица? Давай. – Он пригубил из какой-то сверкающей склянки. – О-о-! Хорошо. Сразу боль отступила.

– Погоди, и смерть отступит!

– Ну, это уже вряд ли… А ты… ты кто такой? Откуда ты, сынок? Я же сказал тебе, ступай домой. Ступай. Сын за отца не ответчик.

– Не узнаёшь? – Возничий засмурел. – Вот это плохо. Ну, погоди, сейчас…

Покряхтывая, возничий взял распятого – и чуть не уронил на камни у подножия креста. Какое-то время человек лежал, не шевелясь, только изредка моргал, глядя на лёгкое белое облачко, проплывающее над ним.

– Дай-ка мне ещё глотнуть.

– Держи, милок. Глотай.

– Хорошо. – Человек затосковал. – Хорошо, но мало я пожил. А так хотелось бы…

– Увы! – сказал Возничий. – Карета подана!

Живая вода помогла – в глазах бедолаги прояснилось.

– Старик? – Он слабо улыбнулся. – Азбуковедыч? Ты?