Жауме Кабре - Голоса Памано

— Послушай, рано утром я не смогу заехать. Понимаешь, у нас появился еще один заказ на плитняк в Тремпе, и дочка настаивает, чтобы я ехал. Но ты не беспокойся, я заеду ближе к полудню, до обеда. Пока. Удачи и целую тебя. Я обязательно заеду тебя навестить. Ах да! Ты права: журчание Памано действительно слышно.

Бип-бип. Пока. Мужской голос с горным пальярским выговором, охрипший от табака и кофе и самым обычным тоном говоривший о планах на завтрашний день. Незнакомец выждал несколько секунд: вдруг откроется какая-нибудь дверь. Нет. Никого. К счастью, Юрий решил не выдавать себя и продолжал неподвижно стоять в дверях. Когда отзвук телефонного звонка растаял в воздухе и шорох снежных хлопьев, мягко опускавшихся на окрестности, вновь стал различим, незнакомец позволил себе легкий вздох и снова включил компьютер.

Толком не понимая, что делать, Юрий отошел от двери и на какое-то время укрылся в гостиной, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносившимся из кабинета.

Пришелец возобновил свою работу. Довольно быстро он заполнил пять дискет, переписав файлы из папок с инициалами О. Ф. и еще несколько на всякий случай. Потом отправил сами файлы в корзину компьютера и очистил ее, убедившись, что от электронных документов не осталось никакого следа. Наконец вставил в системный блок еще одну дискету, на этот раз с вирусом, затем извлек ее и выключил компьютер.

После этого пришелец зажег фонарик и зажал его во рту, чтобы освободить руки. Ему не доставило никакого труда опустошить три интересующие его папки из настольного лотка для бумаг. Там были документы, фотографии, пластиковые папки с бумагами. Он положил все в портфель и поставил лоток на место. На полу возле стены стоял красный чемоданчик. Он открыл его. Судя по всему, в нем лежали вещи, собранные для поездки. Пришелец тщательно исследовал содержимое: ничего интересного. Он закрыл чемоданчик и оставил в том виде, в каком обнаружил. Перед уходом он решил на всякий случай проверить все ящики стола. Чистые листы бумаги, блокноты, школьные тетради. И коробка. Едва он ее открыл, как лоб у него покрылся холодной испариной. И тут ему показалось, что на другом конце квартиры раздался тягостный вздох.

Гость закрыл входную дверь, твердо зная, что не оставил никаких следов своего пребывания в этом доме, что потратил на всю свою работу не более четверти часа, так что чем дальше отсюда его застанет рассвет, тем лучше.

Едва оставшись один, Доктор Живаго вошел в темный кабинет. Здесь все, казалось, было по-прежнему, но его не покидало чувство тревоги. Гнетущее ощущение, что он, похоже, оказался не на высоте положения.

Памятник, укрытый тканью неопределенно-серого цвета, выглядел очень неплохо. Ткань усиливала ощущение тайны, и Эваристо-полицейский, застыв на посту у подножия каменной громады и как будто уменьшившись в размере на ее фоне, с нетерпением ждал, когда люди выйдут из церкви, и думал сегодня меня наверняка увековечат на многих снимках. Наконец народ начал понемногу выходить и, ослепленный ярким майским светом, побрел, невольно образовав некое подобие религиозной процессии, в сторону бывшей школьной площадки и памятника на ней. Разодетая в пух и прах Сесилия Басконес еще несколько часов назад зарезервировала себе место в первом ряду, состоявшем из двадцати стульев, рядом с сеньорой Элизендой и Газулем. Перилимфаденит. Возле нее — вечный алькальд Бринге, с жиденькими волосами, но нарядный и раздающий всем улыбки, несмотря на мучительный прострел в пояснице, в сопровождении всех членов муниципального совета и новоиспеченного советника по образованию, культуре и спорту городского совета Сорта, который, в отличие от алькальда, не улыбался: это же полная чушь и дикость, какие-то святые и блаженные, боже мой, ведь на дворе двадцать первый век. Рядом с ним уселся какой-то юноша. Жорди собирался сказать ему, что эти места не для обычной публики, поэтому бросил на него взгляд. И остолбенел от удивления.

— Привет, — сказал юноша.

— Арнау, что ты здесь делаешь?

— Я здесь по поручению настоятеля. А вот тебя, по правде говоря, я никак не ожидал здесь встретить.

— Должностные обязанности. — Лицо страдальца. — Как поживаешь?

Перед ними отец Релья, с выражением удовлетворения по поводу выполненного долга, обхаживал сеньора епископа и сухо пощелкивал пальцами в сторону служек, раздавая им противоречивые распоряжения, поскольку очень уж ему хотелось, чтобы все прошло без сучка без задоринки и окончательное примирение всех семейств деревни наконец состоялось.