Аркадий Лапидус - Любимец Израиля. Повести веселеньких лет

Не успел я и двумя словами перекинуться через маленькое кругленькое окошечко, как мы вылетели на главную – на Сейфулина.

И тут я вижу, как огромная военная грузовая машина прёт прямо на нас.

Бабах!..

И стою я на сером от шока снегу, а передо мной лежит ондатровая шапка.

– Хорошая шапка, – думаю я. – Надо украсть!..

Моя это была шапка, моя! Свидетели потом рассказывали, что грузовик так долбанул нашу «Волгу», что наглухо запертая дверь, где висели шины и костыли распахнулась и оттуда вылетел я. Невероятно, но я приземлился на ноги, а машина врезалась в бетонное основание фонарного столба. Слава Богу, все были целы! Приятель как увидел, что грузовик прёт, так ударил своей ногой по ноге ковбоя, упирающейся в педаль газа. Вот мы и проскочили. Но не совсем… В двух сантиметрах от моей спины вся задняя часть «скорой» была вмята в лепёшку. Мокрое место от меня бы осталось, если бы не решительность приятеля!

Мда-а…

Чего только не случалось!..

Сидим мы как-то поздно вечером в комнате отдыха, и вдруг распахивается дверь и вбегает мужик в майке и трусах с торчащей из спины обеденной вилкой.

– Убила, убила! – кричит он и падает.

Мы вскакиваем, но очень пожилая такая и желчная врачиха нас отстраняет.

– Спокойно! – говорит она трескучим прокуренным голосом. – Это мой пациент! Он тут рядом живёт!

Выдёргивает врачиха вилку, смазывает зелёнкой ранки и приклеивает пластырь.

Мужик не шевелится.

Труп трупом!

И только мы опять собираемся вмешаться, как вбегает баба в лифчике и рейтузах.

– Ванечка! Ваня! – кричит она и падает на мужика.

– Дрыг, дрыг! – и она тоже труп.

Ветеранша, не торопясь, намачивает ватку нашатырём и вертит сначала у носа бабы, а потом и мужика.

Трупы оживают и, как ни в чём не бывало, помогая друг другу, садятся сначала на кушетку рядышком, а потом, молча, уходят.

– Вилку! Вилку мельхиоровую забыли! – кричим мы, но никто не возвращается.

Да-а…

Так вот посыпались на мою голову такие случаи, что только держись! Причём, несмотря на то, что диспетчера уже давали только вызова "плохо с сердцем!". Это обычно были несложные случаи, а если возникали подозрения на инфаркт или ещё чего-то крайне серьёзное, то я вызывал спецбригаду и по прибытии её уезжал. Но бывало, что написано одно, а на месте оказывалось совсем другое. И помощь надо было оказывать немедленно. Вот я и оказывал…

Как-то летом дремлю прямо в машине на носилках, а шофёр берёт вызов и трогается. Я потихоньку прихожу в себя и вдруг – бабах! Прямо на меня падает кирпич. Шофёр – по газам! Меня швыряет вправо, влево… Бабах! Второй кирпич разбивает второе боковое окно и ударяет меня по руке.

Что такое?..

Машина резко останавливается и какая-то всклокоченная девушка с криком "Помогите! Помогите! Зарезали!" распахивает дверцу и вытаскивает меня с носилок. Я отряхиваюсь от осколков стёкол, рефлекторно хватаю бикс с лекарствами и бегу впереди неё.

Бабах!..

Ещё один кирпич вылетает из темноты и падает передо мной. Я шарахаюсь в сторону. Машина обгоняет нас и шофёр, не останавливаясь, кричит, что он уже вызвал по рации милицию и другую машину. Что он едет в гараж на ремонт.

Смотался, сука!..

Вбегаю я в огромную избу, и вижу лежащую на полу красивую женщину. Хватаю её руку – пульса нет. Бегло осматриваю её и не найдя никаких видимых повреждений выхватываю из бикса шприц и, разбив ампулу, начинаю набирать лекарство…

– Не надо! – слышу у своего уха.

– Что не надо? – спрашиваю машинально и ищу вену.

– Ничего уже не надо! Она уже час как мёртвая! Меня перевяжите!

Я отстраняюсь и только теперь понимаю, что лежащая красавица – труп обсыпанный цветами. Цветы не только на ней, но и по всему полу рассыпаны. А на той, которая бежала за мной, несколько порезов.

Я начинаю предварительную обработку ран, и тут в комнату вваливаются два милиционера держащие плачущего навзрыд мужика.

– Чем ты её зарезал? – спрашивают милиционеры. – Но… жом… – с трудом выговаривает мужик.

– Вот этим? – спрашивает один из милиционеров и показывает на лежащий на полу брелок с примерно двухсантиметровым игрушечным лезвием.

– Да, – плачет мужик.

И тут я начинаю соображать всю нелепость случившегося.

– Э-эх! – говорю я, с трудом обнаружив ничтожнейший прокол под ключицей. – Рефлекторная остановка сердца! Надо было сразу же искусственное дыхание делать, и мотор запустился бы.

– Машенька! – взвыл мужик и, упав на колени, начал биться головой об пол.