Кендари Блейк - Девушка из кошмаров

– Расскажи-ка еще раз, почему ты проходишь через все это, – раздается из-за спины голос Джестин. – Гидеон мне кое-что рассказывал, а потом еще Томас. Но расскажи мне снова. Зачем вся эта морока – ради мертвой девушки?

– Эта девушка спасла нам жизнь, – отвечаю я.

– Это я слышала. Но это просто значит, что ты зажигаешь свечу и время от времени передаешь ей привет. Из этого не следует, что надо пересечь океан и топать через лес мертвых, только чтобы отыскать проход на ту сторону и вытащить ее обратно. Она же сделала это намеренно, нет?

Оглядываюсь. На данный момент трупов в поле зрения не наблюдается.

– Не так, как здешние, – говорю. – Ей пришлось это сделать. И в итоге она оказалась не там, где следовало.

– Где бы она ни находилась, то место таково, каким его сделала она, – говорит Джестин. – Я-то это знаю, а ты? Там нет ни рая, ни ада, как думают большинство людей. Это просто вне. Вне всего. Вне правил, логики, законов. Оно не хорошее и не плохое. Не правильное или неправильное.

Ускоряю шаг, хотя ноги мои не надежнее вареных макарон.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю, и она беззвучно смеется:

– Я не знаю. Просто меня так учили. Так мне говорили.

Оглядываюсь через плечо на Томаса, тот пожимает плечами.

– У всякого учения имеется своя теория, – говорит он. – Возможно, правы все. А может, ни одно из них. По фигу, я не философ.

– Хорошо, а что бы сказал Морвран?

– Он бы сказал, что мы все идиоты, раз поперлись через Лес Самоубийц. Мы все еще идем правильно?

– Ага, – отвечаю я, но стоило ему спросить – и вот я уже не уверен.

Свет здесь странный, и за солнцем следить не получается. Вроде бы мы шли по прямой, но если идешь далеко, прямая норовит превратиться в кривую и замкнуться сама на себя. А мы шагаем уже давно.

– Итак, – продолжает Джестин через пару минут натянутой тишины. – Вы все были друзьями этой мертвой девушки?

– Да, – резко отвечает Кармель. Ей бы хотелось, чтобы Джестин заткнулась. Она не обиделась, просто предпочитает тратить все внимание на деревья и трупы. Но последние пока остаются всего лишь трупами. Акры и акры рассыпающихся тел. Неприятно, но не опасно.

– И, вероятно, больше, чем друзьями?

– У тебя с этим проблемы, Джестин? – спрашивает Кармель.

– Нет, – отвечает та, – не особенно. Просто я не пойму, в чем смысл. Даже если вы не погибнете при попытке и ухитритесь как-то вытащить ее обратно… вряд ли они с Касом сумеют остепениться и создать семью.

– Не могли бы мы просто заткнуться и выбраться из мертвого леса? – рявкаю я и смотрю прямо перед собой.

Какого черта мы об этом разговариваем, когда тут люди свисают с веток словно гребаные рождественские игрушки! По-моему, важнее сосредоточиться на настоящем моменте, нежели разглагольствовать на отвлеченные темы.

Джестин не затыкается. Она продолжает щебетать, только не со мной. Теперь она пристала к Томасу – тихая светская беседа о Морвране и магии. Может, она пытается продемонстрировать, что я ей не указ. Но, по-моему, таким образом она маскирует растущую нервозность. Потому что мы идем уже слишком долго, а конца не видно. Однако ноги продолжают нести нас вперед, и общее мнение таково, что осталось уже недалеко. Может, если мы подумаем эту мысль достаточно крепко, она обернется правдой.

Наверное, мы прошли еще полмили, когда Кармель наконец шепчет:

– Мы идем не в ту сторону. Мы уже должны были прийти.

Лучше бы она молчала. Тонкая пленка панического пота выступает у меня на лбу. По крайней мере последние пять минут я думал о том же. Мы прошли уже слишком много. Либо Джестин ошибалась, когда называла расстояние, либо Лес Самоубийц расширяется. Пульс в горле говорит, что верно второе, что мы зашли в него и он нас не отпускает. В конце концов, возможно, никто не собирался здесь кончать с собой. Они просто делают это после того, как лес сводит их с ума.

– Стоп, – говорит Кармель и хватает меня за рубашку. – Мы ходим кругами.

– Мы не ходим кругами, – говорю. – Может, мы совсем рехнулись, но это-то я знаю точно. Я шел по прямой, и когда я последний раз проверял, обе ноги у меня были одинаковой длины.

– Смотри, – говорит она.

И, выбросив руку мне через плечо, указывает на деревья. Слева от нас висит труп на черной нейлоновой веревке. На нем парусиновый жилет и потрепанная коричневая футболка. Одной ноги не хватает.

– Мы его уже видели. Это тот же самый. Я помню. Мы ходим кругами. Не знаю как, но кругами.

– Черт.

Она права. Я тоже его помню. Но понятия не имею, как мы умудрились сделать петлю.