Кендари Блейк - Девушка из кошмаров

– В смысле «планировала использовать»? Почему ты вообще что-то планировала? – спрашиваю я.

– Ну не планировала; не совсем. Я знала, что здесь водятся привидения. Но не была уверена, что призрак нам покажется. Просто сказала несколько слов, когда мы переступали порог, чтобы выманить его, а потом легла спать, понадеявшись, что получится.

– Ты что, рехнулась?! – орет Томас.

Выставляю ладонь, жестом прося его понизить голос. Он поджимает губы и выпучивает на меня глаза.

– Ты сделала это специально? – спрашиваю я Джестин.

– Я думала, это была бы неплохая практика, – отвечает она. – И, признаю, мне было любопытно. Мне рассказывали о применении атама, но я, разумеется, никогда не видела его в действии.

– Что ж, когда тебе в следующий раз станет любопытно, позаботься сообщить об этом соседу по комнате! – рявкает Кармель.

Томас целует ее в макушку и обнимает крепче.

Я смотрю на лежащее на полу тело. Гадаю, кто она была. Интересно, была ли она призраком, которого надо убивать. Джестин как ни в чем не бывало сидит в изножье кровати. Мне хочется придушить ее и орать, пока у нее перепонки не лопнут, что нельзя подвергать людей опасности. Вместо этого я нагибаюсь и вытаскиваю атам. Пальцы смыкаются на рукояти, но я медлю, и желудок мой совершает маленький кувырок, когда мне приходится выдергивать лезвие из кости.

Нож выскальзывает, покрытый тонкой пленкой лиловатой крови. Как только кончик клинка выходит наружу, рана становится шире и кожа начинает сходить слоями, прорываясь сквозь фальшивую ткань ночнушки. Все облезает до кости, а потом чернеет и рассыпается в прах – вся куча мышц, связок, ткани и волос исчезает меньше чем за пять секунд.

– Никогда больше не подвергай моих друзей опасности, – говорю я.

Джестин, как всегда, с вызовом смотрит мне в глаза. Спустя несколько секунд она кивает и извиняется перед Кармель. Но за эти секунды я понимаю, о чем она думает. Она считает мои слова лицемерными.

Мы перетащили вещи девушек к себе в комнату, но и после этого никто спать не ложится. Томас с Кармель сидят обнявшись у него на кровати и в основном помалкивают. Джестин угнездилась в моей постели, а я провожу последние предрассветные часы в кресле у окна, наблюдая за черным пятном озера.

– Бросок был отличный, – говорит мне Джестин в какой-то момент, видимо в попытке помириться, и я невнятно хмыкаю, пока не горя желанием беседовать с ней. Думаю, она вполне могла бы заснуть, но чувствует себя слишком виноватой, видя, как взбудоражена Кармель. Как только становится достаточно светло, начинаем собираться.

– Мы уже расплатились, – говорит Джестин, запихивая в рюкзак пижаму. – Полагаю, можно просто оставить ключи в баре и выдвигаться.

– Ты уверена, что мы доберемся до ордена сегодня? – спрашивает Кармель, выглядывая наружу и обводя взглядом заполненное туманом и деревьями пространство. Куда ни глянь – сплошная темнота, и ничего больше, и кажется, что она бесконечна.

– Таков план, – отвечает Джестин, и мы вскидываем рюкзаки на плечи.

Спускаемся по лестнице, стараясь шуметь как можно меньше. Но, по-моему, в этом нет необходимости, учитывая, какой тарарам мы подняли в три часа пополуночи. Я ожидал, что везде вспыхнет свет и хозяин гостиницы начнет колотить в дверь и ворвется к нам с бейсбольной битой наперевес. Вот только в бейсбол в этой стране не играют. Так что, может, у него в руках была бы крикетная клюшка или просто большая палка, не знаю.

У подножия лестницы поворачиваюсь и протягиваю руку за обоими комплектами ключей. Я просто оставлю их радом с кассой.

– Надеюсь, ночью ничего не разбилось.

Голос звучит так неожиданно, что Томас поскальзывается на последних ступеньках, и Кармель с Джестин приходится его ловить. Это хозяйка гостиницы, статная седовласая дама в домотканой блузе. Она смотрит на нас из-за стойки, протирая стаканы белым полотенцем.

Подхожу к бару и протягиваю ключи.

– Нет, – говорю я, – все цело. Извините, если разбудили вас. Нашей подруге приснился кошмар, и все несколько перенервничали.

– Перенервничали, – повторяет она и вскидывает бровь.

Забирая ключи, она буквально выхватывает их у меня из пальцев. Голос у нее низкий, рокочущий. Говорит она с сильным акцентом, и торчащая из уголка рта зубочистка отнюдь не облегчает понимания.

– Мне следовало бы взять с вас двойную плату, – ворчит она. – За дополнительные усилия, которые нам с этих пор придется прилагать.