Энн Тайлер - Морган ускользает

– Но, Эмили! – воскликнула миссис Эппл. – Он же не всех кукол увидел!

– Он увидел достаточно.

– Он хотел купить их, много!

– Нет-нет, все правильно… Мне действительно пора уходить, – заторопился Морган. – Как бы то ни было, спасибо.

Эмили круто повернулась к двери, юбка завилась вокруг ее ног, Морган последовал за ней. Они гуськом прошли по коридору – Эмили, Морган, Леон. Миссис Эппл осталась в мастерской, где, несомненно, в замешательстве оглядывала кукол.

– Может быть, в другой раз? – крикнула она вслед Моргану.

– Да, может быть… – Он споткнулся о часть конструктора и пробормотал, накренясь к стене: – О, простите. – Потом похлопал себя ладонью по голове: – Мне надо поехать домой, переодеться.

– Переодеться? – спросил Леон.

– Да, я… мне нужна другая шляпа.

Теперь голос его сопровождало эхо, они уже дошли до лестницы. Но, вместо того чтобы начать спускаться, Морган уставился на дверь по другую сторону площадки и спросил:

– А там кто живет?

– Джо и Ханна Майлз, – ответил Леон, а Эмили сказала:

– Никто.

– Майлзы? Они тоже мастера?

– Мы проводим вас до улицы.

Эмили подтолкнула его к лестнице, а когда он начал спускаться, пошла за ним – так близко, что Морган почувствовал себя конвоируемым.

– Не понимаю я вас, – сказала Эмили. (Это можно было предвидеть. Она ничего скрывать не стала бы – женщина без штор, как ее окна.) – Чего вы от нас хотите? На что нацелились? Почему преследуете нас столько месяцев, прячетесь в дверях, выглядываете из-за углов?

– О? Вы заметили? – От смущения Морган споткнулся и ухватился за перила.

– Могли бы просто подойти к нам, как делают нормальные люди, и поздороваться.

– Да, но я был так… Я хотел, чтобы представление о вас складывалось у меня постепенно. И предпочитал, ну, почти предпочитал наблюдать за вами издали, понимаете? Собственная моя семья – это что-то невозможное. Там все так запутанно, так скучно.

Морган остановился в середине последнего лестничного марша.

– Вы , полагаю, думаете, что моя жизнь романтична, – сказал он. – Врач в большом городе! Спасает жизни. Но по большей части это нудный, однообразный труд. Я работаю в далеком от центра районе, пациенты у меня из низов. Мой кабинет дважды грабили наркоманы, искали дурь, и один раз прямо при мне. Они привязали мою секретаршу к стулу поясом от плаща, заставили меня выдвинуть все ящики моего стола. Переживание не из приятных. Я стоял там, копался в упаковках деконгестантов, средств от насморка, детских носовых капель… Я не из храбрецов. Отдал им все, что у меня было. Я рассказываю об этом, чтобы вы, Эмили, Леон, поняли, как я живу…

Морган сбился с дыхания. И чувствовал, что в голове его разрастается какое-то белое пятно, как будто он забрался на непривычную для него высоту.

– Вот послушайте, что произошло прошлым летом, – сказал он. – Я получил пациента, которого порезали ножом. Порезали перед баром в Феллс-Пойнте, с кем-то он женщину не поделил. Его притащили ко мне среди ночи, я уже спал. Такая уж у меня практика и такие пациенты. И ни телефонной службы, ни квартиры в Оушен-Сити, чтобы укрываться на выходные… Ну ладно. У него был длинный неглубокий порез на левом боку, от грудной клетки до тазовой кости, хорошо хоть сердце не пострадало. Я уложил его на стол в моем кабинете, стал накладывать швы. На это ушел час с четвертью – работа, сами понимаете, утомительная. А когда я затягивал последний узелок – бам! Дверь распахивается. Входит тот, кто его порезал. Выхватывает нож и распарывает его справа , от грудной клетки до тазовой кости. Опять игла, опять нить. И еще час с четвертью.

Леон неожиданно фыркнул, но Эмили просто подтолкнула Моргана вперед. Он снова начал спускаться, тяжело, как старый ревматик, припадая к перилам. И продолжил:

– Люди лезут ко мне с головными болями, простудами, подбитым глазом… с тем, что проходит само собой. Человек с сидячей работой – скажем, таксист – весь уик-энд переставляет мебель, а в ночь с воскресенья на понедельник вытаскивает меня из постели. «Док, у меня жутко болит спина. Как по-вашему, это не диск? Не смещение? Операция не понадобится?» И ради этого я учился на медицинском факультете!

– Ну вот. – Они дошли до парадной двери, Эмили толчком отворила ее и, придерживая рукой, сказала Моргану: – Всего хорошего.

За ее спиной натужно, словно стараясь смягчить оскорбление, улыбался Леон. Морган сжал ладонь Эмили и даже испугался, такой она оказалась легкой и сухой.