Нелли Карпухина-Лабузная - Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

Естественно, психика и изломалась с сознанием «наоборот». Тимур так матери и сказал: хватит над девочкой измываться. Стану ей мужем верным, мужем единственным, в люди вытащу, перевоспитаю заблудшую.

Вот тут мать за голову и схватилась. Да разве камень уговорить? Принял решение рыцарь, так принял. Женился чин чином, да и увёз жёнушку малолетнюю от дома. Штамп мне велит говорить от дома родного, да разве родным её дом назовешь?

Переселились молодая семья в Севастополь. Родили девчушку, назвали её Маргариткой. Тимур от счастья только что не летал. Работал с утренней зари до вечерней по стройкам, шабашил, где мог. Домой приносил кучу денег: стройка деньги приносит, если вкалывать да не пить. Нужно ли говорить, что Тимур не то не пил, был чистым трезвенником. Кстати, и не курил.

Был молод. Стукнуло только двадцать один, а уже уважаем в бригаде да в среде заказчиков. Из рук в руки передавали его, как драгоценность, хвалили за честность да за умение рук.

За работой за Сашкой не уследил. Да и то, рыцарь считал, что женушка в холе, тепле, с грудным младенчиком на руках куда от дома уйдёт, потащится ли куда? По себе мерил людей, по себе.

Сашка роль жены терпела недолго. Как только «мокрый период» в жизни дочки прошёл, снюхалась мигом с милым сердцу народом. Притоны приняли девку в захлёб: молода да горяча, мозги с вывертом наоборот, куда слаще ещё?

Тимур, как известно, узнал всё последним. Прощал и мирился, учил уму разуму, просвещал да советовал, а Сашке об стенку горох.

Уходил, когда жизнь доставала, опять возвращался в надежде на милость жизни поганой.

Сашка катилась под гору всё круче и круче. Наркоманы любили, её как свою. Своей и была. Отнять ребенка у матери никто не решался. Страдала и девочка.

Мягкость Тимура достала и мать.

Та, в который уж раз, приезжала в достойный гордости город, била пороги ментов, прокуроров. Искала невестушку не ради нее, погани рода людского. Искала невестушку, ведь с ней был младенец.

Сжалился участковый, дал адрес притона. Наведалась мать в злополучную хату. Стыда натерпелась по самые уши. Как спросит про адрес, старушки кто в мат, кто глазоньки прячет. Спросит у молодых, те ржут ей в лицо: куда тебе, тётка, ты старовата будешь для плотских утех.

Нашла. Постучалась. Никто не ответил. Дверь легонько толкнула. Та мрачно открыла свой зев. Описать ту хатинку словами не можно: вонища, грязища, мебели нет. На том, что называется ложем, лежало «создание божие», проще молвить тварюка. Среди этих «апартаментов» двигалось инвалидное кресло, в нем сгнивало тело девицы, на вид лет этак сорок пять или «полтинник», по жизни едва двадцать лет было не было. Хорошего от хозяйки жилища ждать не случалось и мать кинулась в объяснения. Через угрозы да маты сожителя «дамы», чьё тело сгнивало от наркоты, едва поняла: Сашки здесь нет, мотанулась куда-то. Ищи ветра в поле, ага. Заживо сгнившая вслед матери ухнула: я бы ничего тебе не сказала, да девочку жалко, помрёт ведь младенец при матери разтакой.

Как нашла Сашку, разговор долгий, и здесь он не к месту. Кончилось тем, что мать через суд лишила прав материнских горе-мамашу. Вы будете удивляться, но Сашка на суд появилась. И не то что явилась. Она качала права. А как не качать, коль государство на девочку помощь оказывало, и деньги те были для Сашки немалые. Потому и свекровушку грязюкою обливала, и свидетелей привела, подтверждавших её честность да материнские чувства к малышке.

Да на её неудачу судья попался честный да опытный (кстати, бывают в жизни такие, и даже частенько). Разобрался по сути, хотя по началу на мать смотрел косо: чего младенца от матери отрывает, не ради ли денег старается?

Да Сашка себе всю картину испортила. Когда мать дала показания, что Сашка даже на день рождения Маргариты не появилась, и подарочек не передала, Сашка возьми и спроси: «А когда у девочки день рождения?».

Вот тут то судья и оторвался по полной. Сашку лишили прав материнских, заодно и Тимура. Он тоже родитель.

Мать перетерпела и это.

Маргарита осталась при бабушке. Мать стала пестовать девочку, отучать от ненужного сора, что накопился в сознании девочки, приучать к обыденной жизни: ложку держать, на горшочек мочиться, супчик свеженький кушать. Да ежевечерними сказками из ярких книжек напитываться. Сложностей в воспитании девочки хватало по горло: младенчество с горе-мамашей сказывалось на каждом шагу. Приходилось даже к помощи психолога прибегать, да с величайшим терпением реализовывать в жизни советы специалиста.