Джо Хилл - Пожарный

Вивиан хотела знать, сколько они прошли и откуда явились. Когда они заболели и где побывали со времени заражения. Она спрашивала про подробности симптомов: случаются ли у них жар, обугливание, дымление.

– Да вовсе нет! – сказала Рене. – У нас есть способ успокаивать инфекцию: ежедневные песнопения. Они не дают идти вразнос. Можно управлять спорами с помощью любого группового занятия, которое приносит удовлетворение. Это как-то связано с гормоном, который производится в мозгу, – окситоцин, кажется? Сестра Харпер объяснит лучше.

Но сестре Харпер не потребовалось ничего объяснять. Вивиан улыбнулась.

– Насколько я знаю, у них на острове групповая терапия очень популярна – и пока что она является лучшим лечением. После завтрака они поют песни восьмидесятых – Тото, а еще Холл и Оутс.

– Тогда, – сказал Пожарный, – я бы предпочел сгореть заживо.

Кучу вопросов задали о будущем ребенке. Все женщины пришли в восторг, а пухлая старушка, которая их фотографировала, рассказала Харпер во всех подробностях о своей первой внучке, маленькой Келли, родившейся три недели назад, которая, когда плачет, становится похожей на овечку.

– Бе-е! Бе-е! – со смехом изображала старушка.

Но когда Харпер сказала, что хотела бы переговорить с кем-то по поводу усыновления ребенка, если он родится здоровым, новоиспеченная бабушка смутилась и начала возиться с камерой.

– Да что такое! – сказала она и пошла прочь.

Дальше по столу стояла «Подручная мама» – ее обыскивала на предмет оружия худая безразличная и молчаливая женщина с узким лицом. Другая дама раздала голубые папки с толстыми конвертами внутри. Харпер увидела распечатанную на ксероксе тридцатистраничную брошюру, выпущенную Центром контроля заболеваний: «Остров Свободного волка – путь к здоровью и безопасности».

В каждой папке был еще и ордер на жилье. Харпер, Джону и детям был предложен коттедж с двумя спальнями и двумя ванными по адресу Лонгбэй-роуд, 3. На размытом черно-белом снимке можно было разглядеть маленький белый коттедж и усыпанный листьями дворик с детской площадкой. Рене досталась спальня в пансионе «Лонгбэй» – общежитии на шесть человек. Прилагались еще цветные фото острова с высоты – осенний день, деревья оделись в ржаво-оранжевый и масляно-желтые цвета. На карте городка были отмечены клиника, оранжереи, городская библиотека, бывший универмаг, в котором теперь располагался центр снабжения и распределения, и другие важные объекты.

За последним столом сияющая бабушка-азиатка раздавала картонные миски с супом и молоко в бумажных стаканчиках; и их пригласили присесть на тюки сена рядом с павильоном. Есть Харпер не могла. Когда покончили с оформлением, у нее начались схватки – сильные, – и желудок крутило от боли. Она присела на краешек тюка и, морщась, обхватила руками живот. Расстроенный Джон тоже не стал есть и сидел рядом, поглаживая ее спину.

– Я раньше вас такой не видел, – сказал он. – Думаете, роды начинаются?

Желудок скрутило спазмом, и Харпер тихонько застонала, потом покачала головой.

– Поешьте, Джон. Вам понадобятся силы.

– Может, через минутку, Харпер, – ответил он, но так и не встал, хотя Ник принес ему кофе со сливками и с сахаром.

Они сидели на тюках, на краю освещенного пространства, Джон гладил спину Харпер, а Харпер ждала, когда прекратятся схватки. Они прошли, но неприятные скользкие ощущения в желудке и кишках остались. Грязные клубы черного дыма наплывали на берег от траулера, и каждый раз Харпер еле сдерживалась, чтобы ее не вырвало.

Перед отправлением к ним подошла Вивиан. Она передала Нику обувную коробку и обратилась к Пожарному, чтобы он перевел ее слова.

– Это мои записи «Доктора Кто», – сказала она. – Три месяца назад на остров переправили мальчика. Он постарше Ника, ему лет четырнадцать, и я узнала, что он фанат научной фантастики. Я обещала, что пошлю ему свою коллекцию, чтобы он мог посмотреть. Пусть Ник отдаст ее Джареду Моррису. И скажите Нику, что он, конечно, тоже может смотреть. Думаю, Джареду это понравится. И, наверное, Джареду понравится умный друг, который научит его языку жестов.

– Вы так добры, – сказал Джон Руквуд и объяснил все Нику, который торжественно принял обувную коробку, полную видеодисков.

Вивиан поднялась, и ее глаза блестели от слез.

– Ребята. Не могу даже представить, через что вам пришлось пройти. Я молюсь каждый вечер, чтобы вас вылечили. Многие молятся. Однажды вы вернетесь, здоровые – и сколько вы тогда сможете порассказать.