Джо Хилл - Пожарный

Но после нескольких иннингов она начала подозревать, что мальчик все выдумывает на ходу. Билл Бакнер снова играл на первой базе – через двадцать пять лет после своей последней игры, – и мяч каждый раз пролетал у него между ног. Вин Дизель, отбивающий «Ред Сокс», послал мяч в сторону игрока защиты по имени Кермит ля Гушенец. Ля Гушенец поймал мяч, но силой удара ему вывихнуло оба плеча. «Сокс» играли с командой «Еретики», собранной из кукол Маппет-шоу, монстров и психов, которые, едва допустив ошибку, вспыхивали и умирали на поле. Харпер, улыбаясь, прослушала еще иннинг. «Сокс» вели 3:1, когда она решила сменить станцию, так и не сумев понять, откуда взялась половина перебежки. Ребенку-ведущему было лет одиннадцать, и он, похоже, развлекался от души.

В самом конце шкалы хор мальчиков пел «О верные Богу». Харпер остановилась послушать и через какое-то время почувствовала, что плачет. Она не хотела, чтобы хоть кто-то умер. Хоть один человек, как бы ни было трудно с ним жить.

Когда пение затихло, женщина начала читать «сегодняшние благости» – своего рода новости. Она сообщила, что, по некоторым сведениям, Дж. К. Роулинг, автор безбожных романов о Гарри Поттере, пала жертвой расстрельной команды в Эдинбурге. Казнь транслировали по остаткам Всемирной паутины. Писательница, покрывшаяся дьявольскими письменами, пользовалась своими деньгами и положением, чтобы укрывать и перевозить других больных. Когда ей предложили покаяться в многочисленных грехах – совращение детей, укрывательство зараженных, – она отвергла возможность и заявила, что не станет извиняться ни за единое междометие. Ведущая сочла благословением, что писательница будет вечно гореть в аду, слава Иисусу.

Местные благости: бойцы Национальной гвардии при поддержке Береговых сжигателей – добровольной милиции – обнаружили шестьсот зараженных грешников, прятавшихся в лагере Уиндем. После ожесточенной перестрелки больные сгорели заживо в церкви, превращенной в напичканное оружием неприступное укрепление. Аллилуйя.

Благости с севера: новые пожары на юге Мэна, но вот вам знак божественного провидения – площадь возгорания ограничена полосой в двадцать миль шириной. Нью-гемпширские Воины Христа готовятся отправить на тушение более ста человек и дюжину пожарных машин в течение недели. Великий воин Иан Иудо-Киллер связался с Управлением лесной службы Мэна и выразил готовность помочь всем, кто слышит и признает истинными его божественные откровения. Ничего себе. Великий воин? Прежде он был губернатором, но звали его тогда Иан Джуд-Скиллер.

Снова вступил хор мальчиков – теперь что-то на латыни.

Подняв глаза, Харпер увидела, что на другом краю ступеньки сидит Ник, подтянув коленки к груди.

«Хорошо снаружи, – молча показала Харпер руками. – Я люблю теплые ночи. Почти лето».

Ник легонько кивнул, его подбородок навис над самыми коленями.

«Есть надо нам, – показала Харпер, чувствуя, что жесты не совсем правильные. – Я найду есть. Принесу. Не беспокойся, если задержусь».

Ник покачал головой:

«Я знаю, где есть еда, – показал он красноречивыми, выразительными руками. – Пошли».

Он поднялся и повел Харпер по кладбищу.

Сначала они шли по дороге вдоль задней стены кладбища. Потом Ник свернул и пошел между надгробиями, по траве высотой до пояса. Мальчик остановился у старой серой каменной плиты с надписью «Макдэниелс». Нагнувшись, Ник коснулся края плиты. Харпер разглядела ярко-красную черточку.

Ник развернулся и пошел дальше, Харпер за ним. У плиты из голубого мрамора, увековечившей какого-то Эрнеста Грейпсида, Ник нагнулся и ткнул пальцем в еще одну красную линию, потом многозначительно посмотрел на Харпер.

И показал по буквам: «Лак для ногтей».

Харпер вспомнила: когда начали пропадать вещи, одним из первых исчез пузырек с красным лаком для ногтей. Он принадлежал сестрам Нейборс, каждая обвиняла другую, и произошла ужасная стычка.

Ник вел дальше по помятой зелени. Высокая трава росла по всему кладбищу. К середине июня только самые крупные постаменты останутся торчать над буйной зеленью. И Харпер не возражала. Дикие цветы и хохолки мятлика нравились ей куда больше целого парка ухоженных газонов.

Они подошли к усыпальнице, белые стены которой были увиты плющом с мясистыми зелеными листьями. На входной двери над надписью «О’Брайен» красовался штурвал. Двери не давал захлопнуться булыжник с еще одной полоской красного лака для ногтей.