Петр Хотяновский - Грязная Сучка

Площадь в порту и улицы города мгновенно опустели. Закрылись магазины и кабаки. Закрылись портовые бордели, в которые так рвались соскучившиеся по женской ласке матросы. И лишь одна проститутка со странным именем Зминэ из жалости и любопытства решилась пустить к себе в постель всех оживших покойников и совершила с ними грех прелюбодеяния, в котором позже покаялась, рассказав исповеднику, что с ожившими покойниками все совершалось, как обычно, если не считать того, что за долгое плавание в них накопилось столько сил, что они сумели утомить даже ее искушенное тело, а несколько из них умерли прямо в ее постели, что иногда случалось и с обычными клиентами по причине необычайно жарких объятий Зминэ. Впоследствии Зминэ стала очень богатой проституткой, поскольку многие клиенты приходили с желанием и надеждой приобщиться через ее тело к тайне небытия.

Отринутые родным городом и близкими, матросы бродили по пустым улицам, не понимая, что произошло, пока Бакалавр не объяснил им, что легенды о «кораблях-призраках», исчезновение кораблей вместе с командой и сводящие с ума голоса в тумане, – правда, и что они попали в ту часть океана, где все это произошло с ними, и они выпали из времени на шестьдесят шесть лет, шесть месяцев, шесть дней, шесть часов и шесть минут, и что всем им сейчас по сто лет, и будет лучше, если они согласятся жить в стороне от города, в поселке, который он готов для них построить, поскольку старый нотариус, у которого отец Бакалавра оставил завещание на сына, не вдаваясь в тонкости жизни и смерти, оформил наследство на Бакалавра, сделав его очень богатым человеком. Матросы отказались, и тогда Бакалавр подарил им клипер, дал денег, чтоб они могли сами найти приют на понравившемся им берегу. Три дня и три ночи матросы, как пираты, захватившие город, грабили лавки и дома, особенно свои дома, в которых жили их внуки и правнуки. Они опустошили портовые склады, набив трюмы клипера провиантом, а за день до отплытия силой заставили Падре соединить в церкви узами брака моряка Эмилио с сумасшедшей старухой. Невеста чувствовала себя такой счастливой, что, глядя на нее, Эмилио на мгновение вспомнил чувство Невыносимого Счастья, которое он испытал в тумане, и погрузился вместе со всеми в свадебный разгул.

Под бой барабанов, звуки флейт и труб музыкантов бродячего цирка, матросы подняли на руки жениха и невесту, одетую в купленное у цыган ворованное подвенечное платье из белых кружев и страусиных перьев, и пронесли молодоженов через весь город в лучшую гостиницу. Напуганные постояльцы, едва увидев свадебную процессию, разбежались, а матросы, уложив молодых на огромную кровать с балдахином, уселись под окнами и пьяными голосами пели любовные серенады, пока жених лишал свою невесту девственности, которую она берегла все эти годы, чтоб подарить ее супругу с безмерной женской страстью, накопленной долгим ожиданием. В эту ночь она успела все: зачать ребенка, почувствовать в своем теле новую жизнь, вместе с мужем ощутить Невыносимое Счастье и умереть утром следующего дня в мертвых объятиях Эмилио, постаревшего в один миг на шестьдесят шесть лет в ту минуту, когда клипер, на глазах горожан, при поднятых парусах, хорошем ветре и ясном небе, не доплыв до горизонта на полном ходу ушел под воду.

Бакалавр, из окна своего дома, построенного на скале над морем, в телескопическую трубу отчетливо видел, что ни одна шлюпка не была спущена на воду. Когда флажок на грот-мачте скрылся в волнах, Рында погребальным звоном проводила клипер на вечную подводную стоянку, а Рыжая Собака завыла и не успокоилась до тех пор, пока Бакалавр не лег рядом с ней на пол и, глядя в глаза первособаки, не улыбнулся улыбкой, похожей на улыбку Юродивого, которая в первые дни возвращения в родной дом спасала его от фанатичных горожан, считавших Бакалавра ожившим покойником и упырем, способным наслать на город голод, мор и засуху.

Избавиться от Бакалавра горожане решили известным со времен инквизиции способом – похоронить упыря в стороне от жилья в глубокой могиле, засыпать известью и полить водой, взятой из колодца в полночь, в полнолуние. К толпе, окружившей дом, Бакалавр вышел в слюдяных очках и сразу понял ее намерения. Силу улыбки, только похожей на улыбку Юродивого, он знал – стоит улыбнуться, и люди от страха отступят, но затаят бессильную злобу, которая начнет отравлять воздух города, воду в источниках и вино в бочках, одинаково веселящее на свадьбах и поминках. Напитанные злобой испарения поднимутся к облакам и прольются на землю отравленным дождем, от которого погибнет урожай. Но хуже всего, что отравленным станет молоко в груди кормящих матерей, и дети начнут болеть болезнями, которые врачи, сами зараженные злобой и раздражением, не смогут лечить. И тогда Бакалавр решил остановить их способом, не раз останавливавшим большие войны, способом, заставлявшим забывать о кровной вражде, о родителях, братьях, сестрах, друзьях и родной земле: Бакалавр предложил им деньги и обещал, в случае ненасильственной смерти, завещать городу свое состояние. Он объяснил, что ему фактически больше ста лет, и Время в любую минуту может вернуть ему потерянные шестьдесят шесть лет, шесть месяцев, шесть дней, шесть часов, шесть минут и секунд, и он сразу умрет немного запоздалой, но естественной человеческой смертью, которую не надо дополнительно убивать известью и заливать полнолунной колодезной водой. А когда это случится, все станут богатыми. Толпа, поколебавшись, отступила, оставив во дворе и вокруг дома огромное количество грязных мыслей и слов, от которых сразу пожухли трава и цветы, и Бакалавру пришлось выпустить из курятника сотни безразличных ко всему кур, которые мгновенно склевали всю нечисть и побежали следом за толпой доклевывать оброненную по дороге злобу, чтобы ее, смытую дождем, не впитали корни и без того крепко сидящих в земле сорняков.