Кэтрин Тейлор - Лето диких цветов

– Вы ведь совсем не отдыхаете. Хоть ненадолго прилягте. Я вас сразу разбужу, если будут какие-то изменения.

Джек устало взглянул на нее и произнес то, что твердил уже шесть дней кряду, когда ему предлагали подобное:

– Ничего страшного.

Медсестра Сьюзан покачала головой:

– Вы тот еще упрямец, вы знаете об этом?

Джек криво усмехнулся.

– Я думаю, вы и ваши коллеги говорите об этом не зря, – ответил он и отпил крепкого и неожиданно сладкого чая. – Вы положили в чай сахар?

Медсестра кивнула.

– Это пойдет вам на пользу, – объяснила она и села за маленький стол напротив него в комнате для медперсонала.

Обычно в этой комнате находились только служащие госпиталя, но для Джека пока сделали исключение. Его поили чаем, он мог прилечь на кушетку, которая стояла в углу комнаты, если уже был не в состоянии держаться на ногах. Кроме того, медсестры приносили ему кое-что поесть, когда заступали на смену. Но надолго Джек тут не задерживался и снова возвращался к Зои. Она все еще была в коме, и ожидание постепенно изматывало Джека. Зои все еще не очнулась, и с каждым днем вероятность этого становилась все меньше: возможно, кровотечение вызвало серьезные повреждения мозга. «Не может быть все так плохо, – утешал он сам себя. – В конце концов, она уже самостоятельно дышит». Однако всего остального Зои самостоятельно пока еще не делала, и он заметил, что у врачей постепенно тает надежда, хотя они всякий раз уверяли Джека, что при аневризме возможно все.

Медсестра Сьюзан занялась документами пациентов, которые лежали перед ней на столе, и делала пометки, пока Джек пил чай, погрузившись в свои мысли. Ему особенно нравилась эта полная светловолосая женщина лет пятидесяти, потому что в отличие от остальных она не пыталась завязать с ним разговор. Но в какой-то момент Джек заметил, что она смотрит на него. Он вопросительно поднял брови, и она робко улыбнулась.

– Вы ведь ее очень любите, правда?

Джек кивнул в ответ и заметил, что женщина едва сдерживается, чтобы не спросить еще о чем-то. И наконец она решилась.

– А что, если она, когда очнется, больше не будет такой, как прежде? – Сьюзан пожала плечами. – Я имею в виду… Ну, вы знаете. Вдруг ее парализует? Или она больше вас не вспомнит? Такое может случиться. Когда рвется аневризма, обязательно происходят неврологические сбои. Может, она даже не сможет нормально разговаривать или никогда не будет бегать. И в худшем случае больше никогда не научится этому.

Джек знал об этих последствиях, потому что врачи каждый раз делали на них акцент. Но в данный момент для него было важно лишь одно.

– Я только хочу, чтобы она снова очнулась, – сказал он. – А все остальное будет потом.

Медсестра Сьюзан откинулась на спинку стула и задумчиво посмотрела на него.

– Надеюсь, ваша подруга знает, насколько ей с вами повезло, – улыбнувшись, сказала она и снова склонилась над бумагами.

Джек допил чай и поблагодарил Сьюзан, после чего снова отправился в палату к Зои. Проходя мимо стеклянной двери, он вдруг испугался собственного отражения. «Мне нужно побриться», – подумал он и погладил колючую щетину на щеках. Он в самом деле запустил себя, ему это казалось не важным. Важно было только одно: чтобы Зои…

Мимо него пробежал врач в развевающемся халате, за ним – медсестра, потом еще одна. Джек к тому времени уже понимал, что это означает: у какого-то пациента кризис, и ему срочно нужна помощь. Он узнал медсестер, которые мчались по коридору. Одна из них была Сьюзан, и она обернулась к нему на бегу:

– Мистер Галлахер, скорее, идемте!

И только в этот момент Джек осознал, в какую палату они бегут.

Они бежали к Зои.

Свет ослеплял, поэтому Зои сразу же снова закрыла глаза. Но настойчивые голоса не отпускали ее.

– Откройте глаза! – требовал от нее какой-то мужчина. – Зои? Если вы меня слышите, сожмите мою руку.

Она пыталась выполнить указание, но тело ее обессилело. Чувствовала ли она вообще свою руку? Страх засел глубоко, отчего веки затрепетали.

Она с трудом открыла глаза, моргая под лучом света, падавшим на лицо.

– Проследите глазами за лучом. Вы можете это сделать, Зои?

Световое пятно двинулось направо, и она машинально проводила его взглядом. Но затем она всмотрелась в расплывчатые лица перед ней. Она не могла сфокусировать зрение и различала лишь смутные очертания. И лишь постепенно, с каждой новой секундой, картинка становилась все четче.