Виктория Токарева - Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Дочери и жене был неприятен такой театр, устроенный Ларисой, но что делать? Не будешь ведь сталкивать ее с гроба…

Провожающие тактично пережидали и соболезновали только родственникам: жене, дочке, матери.

Александра прожила еще сорок лет. Ее век был длинным. Счастливой ли была ее жизнь? И да. И нет. Считается, что старость – не радость. Но существует мнение, что старость самая тонкая, самая прекрасная пора жизни.

Александра и Таня обожали свой загородный дом. Они не представляли себе, как можно жить в городе, в духоте и мельтешении. Им было хорошо на природе. Это то, о чем мечтал Виль.

Гуляя по поселку, я прохожу мимо большого крепкого дома, выкрашенного в серый цвет, и невольно вспоминаю, как Виль схлопотал за него оплеуху. Но где эта оплеуха? А дом – вот он. И его горячо любимая дочь Таня может сказать: «Мой дом – моя крепость».

Дом писателя Виктора Драгунского стоит в самом начале поселка. Первый дом после шлагбаума. У него была красавица-жена Аллочка. Он ее углядел на концертах ансамбля «Березка». Она объявляла номера. Выходила в русском костюме – стройная, нежная, русская – сама как березка, и объявляла: «Течет реченька…»

Виктор Драгунский влюбился и женился. Аллочка родила ему двоих детей – мальчика Дениску и девочку Ксению. Впоследствии выяснилось – оба таланты. Ксения – драматург. Дениска – политик и писатель.

Драгунский умер рано по сегодняшним меркам. Ему было пятьдесят восемь лет.

Аллочка ходила по поселку и говорила: «Я – нуль без палочки, моя палочка умерла».

Наиболее известные произведения Виктора Драгунского: «Денискины рассказы» и повесть «Сегодня и ежедневно».

Я прочитала эту повесть и запомнила навсегда.

Первый раз я увидела Виктора Юзефовича на киностудии «Мосфильм». Мы ехали в одном лифте. Я поднималась в киножурнал «Фитиль», везла туда новый сюжет. Драгунский стоял против меня и улыбался во весь рот. Зубы – как старый забор: редкие, широкие, кривые. Сам маленький, красой не блещет, но от него исходит такой ласковый свет, как от утреннего солнышка.

Мы вместе вошли в помещение, где размещался «Фитиль». На Драгунского с воем обрушилась женщина-монтажер. Я даже помню ее имя: Ева Ладыженская.

Остальные дамы защебетали, как стая птиц, которых спугнули. Все окружили Драгунского, обнимали его, касались, трогали. Я не понимала: в чем дело? Оказалось, в центральной газете вышло сообщение, что писатель Виктор Драгунский умер после долгой продолжительной болезни. А он – вот он, в полный рост, не собирается умирать и даже не болеет. Произошла ошибка. Так бывает. Говорят, что это – хорошая примета. Значит, будет долго жить. Но все равно Драгунскому было как-то неприятно. Он стоял и растерянно улыбался. А сотрудники «Фитиля» искренне ликовали по поводу его воскрешения и явления народу.

С тех пор прошла целая жизнь. Ксения превратилась в натурально рыжую красавицу. Такого насыщенного цвета не было ни у кого и никогда. Может быть, только у Клеопатры Египетской.

Дениска постоянно выступает по телевизору, похож на молодого Льва Толстого. Аллочка объясняла это сходство тем, что в районе Ясной Поляны, откуда она родом, Лев Николаевич приласкал всех крестьянок, и пошла целая армия детей, преимущественно мальчиков – точная копия Льва Николаевича. Аллочка Льва Николаевича не застала, а вот ее бабушка имела честь, и была очень довольна.

Дениска тоже стал писать, непонятно, чьи гены ему достались: Драгунского или Толстого. Я помню жену Дениски. Не стану называть ее имени. Пусть будет Ольга.

В молодые годы я наблюдала эту пару. Ольга не просто любила Дениса, она его обожествляла, только что не молилась. А может, и молилась.

Я не способна так принадлежать другому человеку. А может быть, мне не попадалось такое совершенство, как Денис.

Прошло много лет. На территории Драгунских вырос новый дом. Это значило, что Денис отделился от сестры Ксении.

Год назад разнесся слух, что Ольга и Денис расстались. По поселку прокатилась эпидемия разводов. Это – веяние времени. Развелись соседи справа, слева, напротив и за спиной. Я говорю это не для красного словца, именно так и произошло. Мужчин накрыл кризис среднего возраста, и они брызнули в стороны, как муравьи из-под ладони. Умчались на зов любви. Что же делать? Не бежать же за ними.

Есть женщины, которых можно бросить. Они устоят на ветру. А есть такие, которых бросить – все равно что убить. Они погибают, если не физически, то душевно.