Виктория Токарева - Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

В конце концов Сабир принял решение: у него может быть две жены – старшая и младшая, это в традиции мусульман. У мусульманина столько жен, сколько он может содержать. И не обязательно ставить Румию в известность. Есть такая дурная правда, которая хуже всякой лжи.

Последний вечер с семьей был особенно теплым и веселым. Мальчишки висели у него на шее. Румия приготовила манты. С ее лица не сходила туманная улыбка. Было заметно, что женщина счастлива.

Ночь была нежной, но не возникало полета. Румия – глубокая родственница, как сестра, например. Невозможно же заниматься любовью с сестрой. Как поется в цыганской песне, «это просто ничего, по любви поминки». Так и с женой: любви поминки.

Когда-то в ранней молодости полет был, конечно, но не такой яркий и яростный, как с Дженной. Какое может быть сравнение… Однако Румия создавала стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Сабир – не осколок, а часть целого. Как корабль на воде, который не потонет, удержится на плаву, что бы ни случилось.

Сабир спал глубоко и сладко. Отдыхал каждой своей клеточкой. Так он спал только дома.

Сабир вернулся в Москву рано утром. Его встречал водитель Мишка. Русский. Рыжий. Лопух. Довольствовался малым, все по минимуму.

Сабир чувствовал свое преимущество. Он не желал помнить, что и сам совсем недавно жил в таком же режиме. Сабир взлетел над прошлой жизнью, как на воздушном шаре. А земля далеко внизу, в дымке, в тумане, не разобрать. Да и вглядываться не хочется.

Сабир не считал свой взлет везением. Он приписывал его к собственным заслугам. Заслужил. Чем? Всей своей жизнью, терпением, трудом, умом. Да. Он такой. С новыми достижениями пришло другое видение себя. Он – особенный. Лидер. Другого Дженна не приняла бы. Дженна – вот его главное завоевание, главное счастье и божия заря.

Москва бежала за окнами. Москва – столица. Здесь его бизнес и его будущее. Все здесь.

А зачем Дженне возвращаться в Америку? Здесь стоит уже готовый дом, готовый свежий воздух. Богатые вообще предпочитают жить за городом. И это логично: зачем жить в асфальте, когда можно жить на природе?

У Дженны – сыновья. Очень хорошо. Пусть приезжают в Москву. Дом – четыреста метров, всем места хватит. Пусть живут на две страны, на три страны. Люди мира. И он, Сабир, недавний чурка, тоже станет человеком мира. Как поется в песне, «кто был никем, тот станет всем».

Сабира никто не встретил. На кухне стояла Оксана Дмитриевна и смотрела в кастрюлю. У нее что-то варилось.

Здесь же, за кухонным столом, сидела девочка-подросток и что-то писала в тетради.

– А где все? – удивился Сабир.

– Никого нет, – сказала Оксана Дмитриевна.

– А когда придут?

– Не знаю.

– Как это не знаете?

Оксана Дмитриевна поднесла ко рту ложку и шумно потянула свое варево.

– Они улетели в Америку, – сказала старуха.

– Что? – переспросил Сабир, хотя все услышал.

– В Америку улетели. Обе. Дженна забрала Анюту с собой, и правильно сделала. Собак и тех не бросают.

– Бабушка, а что такое сказуемое? – спросила девочка.

– От слова «сказать». Тебе что положить в суп: картошку или лапшу?

Сабир стоял с чемоданом в руках. Спросил:

– А с домом что?

– Ничего. Они не будут его продавать. Хотят оставить на всякий случай. Иметь свою точку в России. Дженне очень понравилась Москва. И это понятно. Все же она наполовину русская.

Сабир стоял и молчал. Внутри был вакуум. Он ничего не чувствовал, кроме пустоты и желания уйти из-под чужих глаз.

– Хотите чаю? – спросила Оксана Дмитриевна.

– Нет. Спасибо.

Сабир вышел на улицу.

Мишка еще не уехал. Ковырялся в моторе.

Сабир сел в машину. Назвал адрес Оли. Больше ему податься было некуда.

Оля бросилась Сабиру на шею и поджала ноги. Повисла всей тяжестью. В ней было килограммов семьдесят, не меньше.

Среди ночи Сабир проснулся, смотрел в потолок.

За окном горел фонарь, освещал нижние ветки деревьев. В батареях разговаривала вода. Оля тихо спала, дышала неслышно. Казалось, что ее нет вообще.

Вакуум в душе Сабира рассосался. Поползли мысли.

Дженна… Ее можно понять. Там, в Америке, у нее все: дом, дети, деньги, муж – хороший человек. Секса – нуль, но ведь секс важен только в молодости, а потом, в семейной жизни, он не имеет определяющего значения. Важен сад и огород, который ты посадил вокруг себя и должен взрастить и снять урожай: поднять детей, дать им образование, и рядом тот, кто помогает, зарабатывает деньги. Все так живут, не важно где: в Америке ли, в Москве, в Самарканде… Век потребления, а значит – деньги, деньги…