Виктория Токарева - Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Сабир понял, что не заснет. Спустился вниз.

Дженна стояла на кухне и сбрасывала с тарелок остатки еды. Потом ставила тарелки в посудомойку.

Сабир подошел к ней и стал помогать. Какое-то время работали молча. Потом Дженна сказала:

– Ты делал все, что должна была делать я.

Сабир напрягся. Он решил, что началась разборка: он забрал часть наследства, которая принадлежала ей, родной внучке.

– Ты был возле бабушки в ее трудное время, – продолжала Дженна. – Она мне рассказала. Я не знаю, как тебя благодарить.

– Анна Андреевна меня уже отблагодарила. Она отдала мне квартиру. Если хотите, я вам ее верну.

– Зачем она мне? Зачем мне квартира в Москве, если я живу в Америке?

– Деньги, – объяснил Сабир.

– А мне не надо. У меня все есть. У моего мужа ювелирная мастерская. Это очень выгодный бизнес.

У Сабира что-то отпустило внутри, он почувствовал такую легкость, будто плывет в невесомости в космическом корабле. Сабир испугался, что его радость будет заметна, и это неприлично.

– Вы идите, – сказал Сабир. – Я сам все сделаю.

– Ты хороший… – проговорила Дженна.

Она подошла к нему и стала смотреть молча. Рассматривать. Глаза у нее были пестрые, серые с зеленым, как драгоценные камни.

– Идите, идите, – поторопил Сабир.

Он боялся сделать что-то непоправимое. Например, обнять Дженну, и тогда она даст ему по морде, и будет совершенно права. Кто он и кто она?

Сабир не мог заснуть. Он переступил через границу засыпания и теперь знал, что не заснет. Закрыв глаза, попробовал хотя бы забыться.

Заскрипела дверь.

Вошла Дженна в чем-то легком, белея в темноте как призрак.

Легла рядом.

У Сабира высох рот. Было трудно глотать. И трудно дышать.

– Молчи, – сказала Дженна. – Просто лежи и молчи.

То, что было дальше, видела только полная луна. Она висела в окне, как бесстыжая рожа.

Сабир не мог понять: явь это или сон?

Дженна была высокая, и, куда ни ткнись, везде ее горячее длинное тело. Оно отвечало на каждое его прикосновение, и Сабир понял, почему русские употребляют глагол «живут». Говорят: «Они живут». Правильно, это и есть жизнь, когда он и она сливаются в одно, и от этой жизни родится новая жизнь. И все это называется – любовь. Так вот она какая, любовь. А он и не знал. То, что он знал, – просто короткое замыкание. И больше ничего.

Дженна замерла, лежала неподвижно, потом проговорила:

– Как давно у меня этого не было.

– Ты же замужем, – удивился Сабир.

– Мой муж – гей, – сказала Дженна.

– Это как? – не понял Сабир.

– Он любит мужчин.

– А как же он на тебе женился?

– Он не знал.

– Чего?

– Того, что он гей. Молодой был.

– А зачем он тебе такой?

– У нас двое сыновей. Они его любят. И он их тоже.

– Все равно… Это как-то криво.

– Я знаю. Но мой муж хоть и голубой, но он очень хороший человек. И при деньгах. Если я его брошу, сразу выхватят. А я – кому нужна?

– Мне.

– Зачем?

– Я буду любить тебя всегда. Мы каждый вечер будем ложиться вместе, как сегодня. Вместе есть, и спать, и молчать.

Дженна улыбнулась в темноте. Сабир почувствовал это по движению воздуха. Воздух как будто разрядился вокруг ее лица.

– Ты же не свободен, – напомнила Дженна. – У тебя семья, трое детей. Мне бабушка говорила.

– Я все устрою. Я стану свободный и богатый. Только скажи «да».

– Я хочу спать.

– Скажи «да», потом будешь спать.

– Поговорим завтра.

– Нет. Сейчас. Я не отстану, пока не скажешь.

– Да.

Дженна заснула. Сабир чувствовал тяжесть ее головы на своем плече и боялся пошевелиться, чтобы не потревожить.

Самарканд – второй по величине город в республике, но все равно – провинция. Раньше, до распада Союза, в Самарканде было много заводов и фабрик – и рабочих мест. А сейчас все развалилось, работать негде, таджики и узбеки рванули в Россию. В России они живут как рабы, но на что не пойдешь ради заработка. Мужчина должен кормить семью, в этом его предназначение и святой долг.

Сабир выкроил неделю и приехал в Самарканд. Он привез в семью деньги – это главное. И второе: хотел переговорить с женой о будущем, о раздельном проживании.

Сабир гулял по городу, обдумывал предстоящее объяснение.

Лазуревый купол мечети был виден отовсюду. Вокруг мечети толклись иностранцы. Красота и значительность древней архитектуры накрывала людей с головой.

Самарканд всегда относился к Таджикистану, но его передали узбекам. Кажется, это сделал Ленин.

Сабир не мог решиться на разговор с женой. Язык не поворачивался. Румия была такая преданная, такая родная, мать троих его детей. Кому нужны дети, кроме родителей? Мальчики будут расти без отца, как сорняки.