Виктория Токарева - Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Бухгалтер Николай Егорыч – тихий пенсионер, свое дело знал. Сабир ему доверял. У Алика бухгалтера не было. Он сам себе бухгалтер, сам считал выручку. Его руки пахли деньгами.

Медсестра Оля – незамужняя, двадцатишестилетняя. Она планировала найти мужа среди водителей и явилась в боевом оперении: короткая юбка, рыжая челка, губы и ресницы накрашены в восемь слоев.

Оля не стала дожидаться, пока ее выберут, и выбрала сама: Сабира. Тому были две причины: начальник и молодой. И относительно свободный. Жена где-то в тьмутаракани не считается.

Сабир не сопротивлялся. Оля была не в его вкусе, но те, кто в его вкусе (женщина возле банка), – недоступны. К тому же Сабир был застенчив, не умел ухаживать, да и времени не было. А Олю судьба ему протянула как таблетку на ладошке. Остается положить в рот и запить водичкой. Сабир так и сделал. Он привел ее в съемную квартиру, когда была Колькина смена.

В дом к Анне Андреевне Олю не приводил, не хотел сталкивать двух женщин.

Анна Андреевна была пожилым человеком, но все равно женщина. Старухи тоже разные бывают: одни вянут окончательно и бесповоротно, а другие до конца несут в себе батарейку, которая вырабатывает энергию.

Так что Сабир оставлял Олю за кадром. Он ее скрывал ото всех, и правильно делал, потому что на крупном плане его жизни светилась Румия и дети.

Ко всему прочему Оля не украшала того, кто рядом. Можно сказать, компрометировала. Казалось, что ее причинное место не спрятано, как у всех, а вынесено на лицо. На лоб, например.

Несколько раз они ночевали вместе, и по утрам, не успев накраситься, Оля преображалась. Становилась милая, очень русская, бесхитростная и теплая. Но это длилось недолго. Оля вытряхивала на стол свою косметичку и наводила марафет: губы – двумя помадами плюс контур, ресницы – несколько слоев. Становилась похожа на куклу из дешевого магазина.

Любовью Оля занималась с большим и даже излишним энтузиазмом. Включала звук и ревела утробно, как корова в хлеву. Сабир боялся, что соседи услышат. С одной стороны – пусть слышат, какая разница, а с другой стороны – неудобно шуметь после одиннадцати. Сабир был деликатным человеком и не мог получать удовольствие за счет других.

Оля – мать-одиночка. Ее ребенка воспитывала бабушка с нищенской пенсией. Оля работала, зарабатывала, как могла: бегала по уколам, делала массажи.

Сабир понимал, что ей надо замуж и он отнимает у нее время. Но Оля вперед не заглядывала, жила сегодняшним днем, надеялась на авось.

У Анны Андреевны стала кружиться голова.

Сабир испугался. Почему кружится голова? Может случиться удар, и что тогда?

Мусульмане идут к Аллаху. А неверные куда? А вдруг никуда? В пустоту. Ей там будет скучно и холодно, и ничего нельзя поправить. Бедная Анна Андреевна. Она сделала для него больше, чем родная мать, дала вторую жизнь, и ее нельзя отпускать в никуда.

Сабир привез врача. Врач прописал уколы.

Оля вызвалась ходить к старухе на дом. За деньги, разумеется.

Олю поразил дом Анны Андреевны.

– А сколько здесь метров? – спросила Оля у хозяйки.

– Четыреста. А что?

– С ума сойти. А кто здесь живет?

– Я.

– И всё?

– И всё.

– А где ваши родственники?

– У меня их нет. Только Сабир.

– А кому же достанется дом?

– Когда? – не поняла Анна Андреевна.

– Потом, – дипломатично ответила Оля.

– Кому-нибудь достанется…

– Государству, – предположила Оля.

Анна Андреевна пожала бровями.

Вечером Оля обнимала Сабира.

– Столби дом, – сказала она в антракте между сексуальными действиями.

– Это нереально, – отозвался Сабир.

– Ну и дурак. Дом перейдет государству. А знаешь, что такое государство? Председатель местной администрации Малышев. Алкоголик и взяточник. Он так обстряпает, что дом перейдет в его личное пользование. Лучше уж тебе. Ты ей не посторонний.

– Я ей никто. Меня сразу выпрут, если что.

– Пусть напишет завещание, – предложила Оля. – Это документ. Никто не выпрет.

– Я не хочу об этом думать.

– А ты не думай. Возьми завещание и не думай.

Сабир мучительно хотел спать, поэтому не стал продолжать разговор. Секс действовал на него как снотворное.

Засыпая, он слышал:

– Твоя бабка меня кормила жареной рыбой. Что-то весело чирикала, как облезлый воробей. Не понимаю, как может быть хорошее настроение у человека, который знает, что скоро помрет…

Придвигался юбилей.

Оксана Дмитриевна позвонила и поинтересовалась:

– Что тебе подарить: мультиварку или брошку?