Гера Фотич - Подонок [Авторский сборник]

— Бабах! — громко крикнул летчик и засмеялся, увидев, как вздрогнул Виталик.

И вдруг они увидели, что муха действительно сорвалась со стекла и стала падать. Это вызвало такой восторг, что оба зашлись от смеха. Пилот хлопал Виталия по плечу и, не в силах сказать слово, тыкал пальцем в стекло, слыша в ответ детское икание. Издаваемые ими звуки еще больше смешили, и они все сильнее заливались хохотом в заоблачном поднебесье.

Девчонки повыскакивали со своих мест и недоуменно смотрели на них через открытую дверь кабины. С завистью, пытаясь увидеть в глазах хохочущих причину такого бурного веселья, но видели там отражение голубого ясного неба как безоблачное прощение всему.

Прошли те времена, когда Рая могла оказывать сопротивление людскому потоку, как и все более беспокоящей полноте. Женщиной она была невысокой, поэтому казалось, что теперь ее рост продолжается вширь. Килограммы увеличивались пропорционально частоте взвешивания.

Периодически заглядывая в магазины, искала весы со шкалой более широкого диапазона чем те, что пылились под шкафом. Она не расспрашивала продавцов. Если не было возможности взять их в руки, ждала у прилавка, пытаясь незаметно заглянуть на стеклянное окошечко со стрелкой. Ее хитрость не оставалась незамеченной, вызывая улыбки покупателей и продавцов. Молча отходила, переживая очередное разочарование…

Ура! На этот раз расчет оказался точен. Двери открылись прямо перед ней. Но радость прошла, как только она увидела, что в этом блестящем новизной трамвайчике нижняя ступенька выше обычного. Раздумывать было некогда, а отступать некуда. Она со всей силы подняла правую ногу, почувствовав, как подол черной шерстяной юбки заскрипел о капрон колготок. Мышцы напряглись до предела, и, казалось, судорога вот-вот сведет пах. Но сапог ударился тупым носком о железный кант и стал беспомощно опускаться.

Толпа рванула. Раиса вытянула вперед руки.

Левый кулак с зажатым ремешком сумочки, уперся в грязную резину верхней ступени. На секунду это поддержало. Кричать было бесполезно. Вперед уже лезли чьи-то портфели и полиэтиленовые мешки. Злосчастная нога уперлась коленом в острый металлический угол подножки. Кто-то задел ее шапку, и та сползла на глаза. Темнота окутала мир. Теряя последние силы, проваливаясь в тартарары, она почувствовала, что ее правая ладонь оперлась о что-то теплое и упругое. Инстинктивно ухватилась и потянулась вперед к единственному спасению.

Нежданная сила ухватила ее одновременно за кисть второй руки и втянула прямо в салон трамвая. Ворвавшийся народ прижал Раю к стеклянной кабине водителя. Руки освободились и она, быстро поправив шапку, взглянув на своего спасителя.

Тут же ахнула! Жар кипятком ошпарил все ее тело сверху вниз, насквозь пропитав липким потом нижнее белье. Она узнала бы его из миллионов. Та же шапка и фуфайка, брюки и тельняшка.

Глядя на Раю в упор, он дружески подмигнул и заговорщически улыбнулся:

— Все нормально, да? Ну и хорошо!

Эта фраза сидела в каждой клеточке Раиного тела, в каждом органе чувств. Она ощущала нутром каждый звук этой пронзившей ее сознание фразы.

Но вместе с тем, пришло спасительное понимание — мужчина ее не запомнил. Теперь, при дневном свете, он показался ей даже каким-то беспомощным. Спрашивая, он боязливо смотрел по сторонам, словно ожидая нападения.

Не дождавшись ответа, повернулся к двери и стал помогать пассажирам подниматься в салон, аккуратно поддерживая за руки.

Входящие удивлялись, но от помощи не отказывались. Поблагодарив, проходили вглубь вагона и оттуда уже подозрительно осматривали незнакомца, смущаясь его подмигиваний и странной заботы, звучащей в вопросе:

— Все нормально, да? Ну и хорошо!

Параллельно он успевал разговаривать с рядом стоящим пожилым мужчиной профессорского вида в очках с большими диоптриями.

— Кем же вы работаете, — серьезно спрашивал тот, поправляя очки.

— Вожу трамвай! Тоже… только ночью, конечно, все работают и мне надо тоже! Здесь помогаю и учусь. Смотрю вот и запоминаю. Видите, в кабине сколько ручек? Много! Столько не надо! Не-на-до.

— Везде есть свои издержки, — поддержал профессор.

— Ночью проще, народу меньше и машин нет, цена та же! — подмигнул он и улыбнулся немного криво. — Все нормально, да? Ну и хорошо!

Трамвай остановился, и Рая увидела, как он опять принялся помогать людям, осторожно поддерживая и провожая в салон приятельским подмигиванием и любимой фразой.