— Витюня! — позвала Роза Иосифовна, — подойди сюда!
Щипцами своего длинного маникюра, вытащила из ватаги ребятишек перепуганного рыжего мальчугана, шестиклассника с голубыми бегающими глазками — любимчика воспитателей.
— Я же тебя еще предупреждал, чтобы ты не трогал, а то попадет, — плаксиво, в нос лепетал тот, — но ты не слушал, ковырял отверткой, а потом снизу поддел и шкаф открылся!
Виталий не выдержал. Он вдруг осознал, что это не розыгрыш, на который надеялся до сих пор, и который оставлял маленькую светлую щелку во мраке глухого непонимания. И теперь эта щелка закрылась, погрузив его в темноту. Лишив последней надежды. Недоумение, жалость, обида вскипели в нем.
— Почему вы верите ему? — закричал он куда-то вверх, надеясь, что навернувшиеся слезы, затуманившие взгляд, вернуться обратно, — Почему вы мне не верите?
И так, с поднятым вверх лицом, изо всех сил стараясь не расплескать ни одной капли слез, утопивших его глаза, дабы никто не догадался, что он плачет, всхлипывая и расталкивая ребят, бросился по коридору в свою палату. Упал на кровать, громко зарыдал. Стыд, унижение, бесправие соединились вместе, заполнив весь мир, вылились в злость. Он ненавидел взрослых за их лживость, наигранную доброту и безответственность. Воспитанников — за молчаливое предательство. Монголию — за то, что заставляет родителей пресмыкаться. А их детям не позволяет отстаивать свою честь.
Это новое чувство, которое он раньше никогда не испытывал, в какой-то момент накрыло все вокруг: оставшихся в России школьных друзей, брата, родителей в поселке и даже Веру Коротоножкину. Он ненавидел всех! И неожиданно почувствовал как они стали удаляться, теряя свою значимость, словно уходя в туман его памяти.
Внезапно ощутив это, Виталий ужаснулся, что ушедшее может никогда больше не вернуться, если он сам вот сейчас прямо здесь, уткнувшись в соленую мокрую подушку, не возвратит их обратно. Мысленно не протянет им руку, не вернет в свое сердце. Испугавшись, он стал думать только о них, о том, что было близко его сердцу, о чем он давно скучал, что любил и боялся потерять.
Так, не открывая глаз, он уснул и проспал ужин. Никто его не будил. Виталик не помнил, что ему снилось, но неожиданно в сон ворвался аромат ее духов. Словно он водил в жмурки на цветущей поляне, и Вера Коротоножкина была где-то рядом. Надо было только, вытянув руки, схватить ее, а потом сдернуть повязку. Он открыл глаза и прямо перед своим лицом на подушке увидел маленького медвежонка. От него пахло ею.
Друзья по палате расстилали соседние кровати и укладывались ко сну во всезнающем молчании, таившем скрытую детскую зависть.
Утром в субботу Виталий ходил бледный, как приведение. Учителя отправили его к врачу. Но он вернулся в интернат и стал собирать вещи.
Роза Иосифовна не сказала ему ни слова.
После окончания занятий пришел автобус и повез детей в аэропорт. Заправленный кукурузник готов был взлететь и везти их к родителям.
Виталик прислонился головой к иллюминатору и закрыл глаза. Самолет делал посадки — школьники выходили.
Он посмотрел вокруг лишь после того, как в салоне кроме него остались две девочки из самого дальнего поселения. Они болтали между собой про то, что Виталик совсем не виноват. Что Витюня перепутал его с Маратом, от которого позже получил под глаз фонарь.
Лететь оставалось не больше получаса. Виталий знал всех пилотов, с которыми летал уже давно каждые выходные. Почему-то место второго пилота в этот раз было свободно. Виталий подошел к открытой двери кабины спросить — почему?
— Привет Виталет! — перекрикивая шум моторов, улыбнулся командир корабля. — Залезай в кресло, штурманом будешь! Куда летим?
Виталий онемел от неожиданной радости. Он быстро вскарабкался на сиденье и пристегнулся ремнями. Положив руки на рогатину штурвала, крикнул:
— В Эрдэнэт!
И это загадочное слово, прозвучавшее как магическое заклинание, перечеркнуло собой тряску, шум, вибрацию двигателя и воздушные ямы. Словно подчиняясь ему, самолет стал плавно набирать высоту. Солнечные лучи крошили облака на кусочки и, опуская их к земле, освобождали небо от белых сугробов, пока не расчистили все пространство вокруг самолета. Справа из кожаного крепления выглядывала ручка пистолета. Виталий потянул за нее, вытащив настоящую ракетницу. Боек у нее был спущен. Он прицелился в сидящую на стекле большую муху, с красноватым брюшком, которое напомнило платье Розы Иосифовны, и нажал на курок.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу