Дмитрий Липскеров - Осени не будет никогда

— Давай же, герой! — кричала она. — Лезь на потолок тоннеля!..

Наконец, американец решился, выбрался наружу и тяжело, медленно, похожий не на крысу, а на коалу, полез по кабелям наверх.

Она лезла за ним гораздо ловчее, от того, что была меньше, и от охвативших ее душу внезапных мечтаний о новой жизни, о трансатлантическом перелете к этой жизни… И еще то подбадривало Мятникову, что она все-таки была не одна!..

Они висели на потолке полчаса, пока Билл, наконец, решился разжать когти и упасть на крышу летящего поезда. Некоторое время он лежал, прижавшись к поверхности, и почти умирал от ужаса, пока поезд не затормозил на ярко освещенной станции. Он поднял голову и спросил:

— Что это?

— Это люди, — ответила Мятникова, пьяная от скорости.

— А зачем они здесь?

— Их возят поезда…

— Хорошо быть людьми!.. — прокричал Билл, потому что поезд снова набирал ход.

А потом они спрыгнули на конечной и в ожидании ночи неутомимо грызли кабели, пока свет в метрополитене не погас, а люди не заорали в ужасе от предвосхищения теракта. Довольные грызуны переждали эвакуацию народонаселения и не спеша прошагали к мертвому эскалатору, по перилам выбрались на поверхность. Там уже опустилась ночь. Грызунов мучил голод, и Мятникова взяла грех на душу, съела половину рыжей крысы, которую придушил на помойке Билл. Ей было приятно до слез, что Билл сам предложил часть своей добычи, а потому она про себя сказала, что он ее муж, а мужья всегда содержат своих жен…

С восходом на небосклон Луны они собрались с духом и побежали вдоль шоссе. Где можно было, срезали через лес. По пути шугнули одичавшую дворнягу, и всякую полевую мелочь, называемую мышами, гоняли.

Оба галопировали, словно две породистые лошади. Их движения были синхронны, и сердца бились в унисон. Мятникову переполняло счастье, а Билл старался не потерять медаль героя.

К утру они прибыли в запретную зону аэропорта «Шереметьево», просто подлезли под бетонный забор и немного полежали в свежей траве, отдыхая от ночного марафона.

— Хорошо быть человеком, — вдруг опять проговорил Билл.

— С чего ты взял? — удивилась Мятникова.

— Потому что человек вручает собакам медаль, а не собака человеку… Потому что человек ездит на поезде, а не поезд на человеке, потому что крысу держат в вольере люди, а не крысы людей…

Логика Билла была по-своему железной. Но сейчас Лиля не хотела предаваться грустным мыслям. А потому она встала на задние лапы, указывая другу на взлетающие самолеты, и говорила, захлебываясь:

— Это я тебе вручила медаль! Это нас вез поезд, и сейчас мы полетим на самолете в твою Америку!.. Мы как люди!.. Мы лучше людей!

— Правда?

— Ну, конечно!

Ему почти передалось энергетическое состояние подруги, он смотрел в небо на взлетающие и опускающиеся самолеты, и, как Мятникова, тоже взбрыкивал задом, напоминая лошадку.

— Где наш самолет? — поинтересовался крыс. — Покажи мне его!

— Вон он! — Мятникова встала на задние лапы и повернула нос в направлении огромного «Боинга». — Ты видишь?

— Вижу, — подтвердил Билл.

— Это флаг твоей страны на его хвосте! Звездно-полосатый!..

— А что такое флаг?

Она на секунду задумалась и ответила совсем ему непонятное:

— Это символ совокупности достижений твоей страны! Когда достижений много, ты флаг уважаешь, когда мало…

— Съедаешь…

— Приготовься! Видишь тележку с чемоданами?

— Этот такие квадратные предметы?

— Прямоугольные…

— Вижу… Когда я был еще маленький, меня учили отличать квадраты от кружков. Моя сообразительность поражала людей!

— Перестань хвастать! — прикрикнула Лиля. — Сейчас мы побежим к тележке! Когда мы заберемся в нее, необходимо прогрызть дыру в любом чемодане и залезть в него. Спрятаться!

— А зачем? — не понял Билл.

— Затем, — пояснила Мятникова. — Затем, что эти чемоданы погрузят на самолет, который полетит в твою страну…

— А-а-а! — въехал Билл. — Это ты здорово придумала!

— Сейчас, тучка прикроет солнце.

Она смотрела на светило, щуря глаза, а когда большая черная непогода заслонила его, прокричала:

— Вперед, мой славный рыцарь!

И опять они побежали в слаженном порыве. И им все удалось. Билл в мгновение распорол резцом саквояж крокодиловой кожи и запрятал свое тело в пахучих шмотках. Мятниковой достался пластиковый кофр, в который она, впрочем, как и ее друг, проникла запросто.

Тележка стояла, и Мятникова не знала, когда она тронется. Но ей было приятно лежать в человеческих вещах и думать о новой жизни, о новых крысятах, которых она непременно воспитает по-человечески — добрыми, любящими родителей детьми. Она даже немного задремала, так ей было спокойно, а проснулась, когда тележку качнуло, и она поехала, поскрипывая несмазанной сцепкой.