Антон Уткин - Тридевять земель

– И что же теперь? – с недоверием спросил Сергей Леонидович.

– Теперь? Теперь после такого дела хоть прутик срубить считается тяжким грехом.

– Ну а если найдется какой отчаянный?

– А то уже его дело, если отчаянный какой попадется, что Бога не боится, – ответил Скакунов. – Его и Богово. Нам в него не вступать.

Погода стояла тихая, смирная, как будто природа прислушивалась к чему-то дальнему, а может быть, вслушивалась в саму себя. Древесные стволы были покрыты испариной; густой рыжий покров павших листьев прикрывал землю, и только кое-где зеленели пучки не высохшей за лето травы, прикрытые от солнца лесной сенью. Пахло перестоявшимся листом, той приятной прелью, которая придает осенним дням неизъяснимое очарование.

В небольшой ложбинке под кустом калины притаилась проща – та самая, где некогда Хфедюшке явилась Пречистая. Бьющий из-под земли родник был заботливо убран в потемневший дубовый сруб, и только сверху кем-то недавно были подбиты окладные бревнышки. Вода была неподвижна и черна, и Сергей Леонидович даже опустил туда руку, чтобы ощутить внутренние её токи. Внезапно его охватила грусть. Он провел ладонью по скользким изнутри бревнам, вынул руку и долго смотрел, как успокаивается потревоженная вода, чтобы опять погрузиться в свой таинственный сон. Измятое отражение его лица колебалось на колеблющейся глади, и он подумал, что пусть неизвестное останется неизвестным, в чём и заключается его великая мудрость…

На изломанном суку вяза сидел ворон, и казалось, вглядывался в синеватую даль. Но Сергею Леонидовичу было ясно, что не просто так сидит здесь эта птица; он, этот ворон, знает всё, что и где происходит, на многие вёрсты кругом. Порукой тому его возраст. Сколько ему лет? Наверное, он куда старше и самого Сергея Леонидовича, и всех находящихся на опушке леса.

И мысль о том, что есть кто-то, кто везде летает, всюду поспевает, всё сверху прозревает, всё знает, возвещает зарю, как-то возвеселила душу Сергея Леонидовича. Грусть слетела с него как палый лист. Он поглядывал на ворона одновременно и с симпатией, и с некоторой почтительной опаской. Важная птица чувствовала это и делала вид, что не обращает на дела дольние никакого внимания.

Сергей Леонидович стоял в холодной церкви и слушал отца Восторгова. Тот в полном облачении, возвышаясь на солее, монотонным голосом читал воззвание Высочайше утверждённого Комитета по сбору средств на храм-памятник русским воинам, павшим в битве народов под Лейпцигом.

– Сто лет тому назад народы Европы были объяты ужасом и смятением. Непобедимый завоеватель, император французов Наполеон I, потряс своими насилиями едва ли не весь мир, залил потоками крови цветущия страны Запада, низринул престолы владетелей, отнял у одних и отдал другим короны, и, наконец, с неисчислимыми полчищами двадцати покорённых народов вторгся в Россию, чтобы подчинить своей воле и нашу Отчизну и ея Великаго Царя.

Среди крестьян послышались скорбные вздохи, замелькали в воздухе свершающие крестное знамение руки.

– Много бедствий причинили на Руси незваные пришельцы, – продолжал отец Андрей, – много городов и селений разорили они, много жизней отняли; но, – взметнулся его голос, – "Господь царствует! Он судит народы по истине Своей!" Разбилась несметная сила о необъятно-могучую силу русскаго народа, предводимаго Царем православным, разбилась и растаяла на необозримых полях, в лесах дремучих, в реках широких, в неустанных боях. А сам Наполеон бежал из русской земли и снова собрал великую силу из трепетавших ещё перед ним народов, и никто на Западе не смел стать грудью против всё ещё страшнаго врага.

– Тогда вложил Господь в сердце Государя Александра Благословеннаго до конца сокрушить гордыню завоевателя и освободить угнетённые народы. Двинулись наши победоносные войска по пятам врага во главе с самим Царем: стали соединяться с ними ободренные поляки, немцы, австрийцы и шведы, стали совместно разить общаго врага. И завершилось геройское дело в немецкой земле у города Лейпцига великою битвою народов, как назвала её история. От четвертаго до седьмого октября 1813 года бились тут союзники с Наполеоном. Русские одушевляли всех. От стен сожжённой Москвы пришли они сюда, чтобы свершить Божий суд над тем, кто дерзнул осквернить великия московския народныя святыни. Не мог долее бороться Наполеон. Вскоре лишён он был своего престола и сослан на далёкий остров. Народы Европы вздохнули свободно и снова принялись за свой мирный труд, надолго прерванный многолетней борьбой.