Владимир Леонов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят. Том III. Державин. Лермонтов. Фет. Тютчев. Крылов

Лермонтову было суждено стать поэтом этой эпохи. В железном строе его стихов позванивали кандалы нерчинских узников.

Лермонтовское стихотворение «Бородино» Лев Толстой признал зерном своей народной эпопеи «Война и мир».

«Хладный разврат света»

В стихотворении «На смерть поэта» Лермонтов сблизил Пушкина с Ленским:

Романтический герой Пушкина, привезший «из Германии туманной… вольнолюбивые мечты», на короткий миг пленил воображение Лермонтова. Поэтический образ молодого мечтателя, – «ко благу чистая любовь», «порывы девственной мечты», – сраженного «безжалостной рукой» во всем разочарованного Онегина, в душе Лермонтова воспринимался как отрицание «хладного разврата света». Порождали веру в девственность этого романтического героя, в его способность силою вольнолюбивых страстей воспламенить мир.

Однако Лермонтов, создавший образ трагически обреченного в безысходности Печорина, и так беспощадно его разоблачавший, требовавший для излечения пороков своего времени горьких истин, редких (народных!) лекарств, не мог долго обольщать себя верой в наивно – восторженного героя (Ленского). С поразительным мужеством, испепеляющей беспощадностью Лермонтов разделается с возникшей иллюзией – в «Герое нашего времени» он развенчает образ юного певца, «сраженного безжалостной рукой»

Лермонтов создал уникальный образ Печорина, когда соединил в нем двух пушкинских героев – антиподов – Онегина и Ленского, а образ Грушницкого – очевидная пародия, едкая и жестокая, на Печорина, а тем самым – и на Ленского.

Лермонтов заставил нас почувствовать внутреннее изящество Печорина. Он не назовет его «самолюбивым и сухим», как назвал Пушкин своего Онегина. Не назовет его опустошенным и надломленным, каким проявляется Онегин. Художник обнаруживает в своем герое скованные душевные сила, страсти, томление которых не находит своего применения.

В поединке Печорина и Грушницкого, как бы повторив столкновение Онегина с Ленским, Лермонтов приходит к неожиданному развороту, к противоположному эффекту: в гибели Ленского – осуждение Онегина, в вынужденной дуэли Печорина с Грушницким – нравственное оправдание Печорина.

Упорно возвращаясь к пушкинским образам, Лермонтов беспощадно дискредитировал образом Грушницкого романтическую выспренность Ленского (чем возвеличивал образ Печорина!).

Грушницкий – это мнимая романтическая разочарованность. Тогда как многогранный образ Печорина – это трагическая расплата сильного характера, вынужденного откликаться на мелочные интересы среды. Отсюда – непреходящее обаяние этого образа.

Без преувеличения можно сказать, образом Печорина Лермонтов полонил сердца дальнего и чуждого ему поколения – наших сегодняшних школьников, нашу молодежь 21 века. Это означает лишь то, что непревзойденную притягательную силу вложил писатель в своего героя, дворянина и аристократа, хмурого гвардейского офицера, так жестоко игравшему женскими сердцами, так равнодушно презревшего душевный порыв Максима Максимыча.

Это означает, что мятежный талант Лермонтова не поддается хрестоматийному приглаживанию. Потому, и спустя столетия, он тревожит сердца, пленяет бунтующей силой, силой Прометея. Юноши и девушки разглядели в Печорине человека, призванного к подвигу и обреченного жестокими обстоятельствами времени на бездействие. В этом подлинная и трагическая красота Печорина: силы необъятные – и одно лишь мучительно и тщетное усилие их применить. Герой, лишенный возможности быть героем, – герой трагичен, он будоражит сознание, привлекает сознание.

Молодежь сочувствует трагической скованности его неукротимых, неуемных сил. Но еще сильнее действует на них – пламень и энергия сердца Печорина. Она просто обжигает. Просто взрывает своей необузданностью и вместе с тем – некой фатальной предопределенностью, бессмысленной игрой жизнью (эпизод – незаряженный пистолет в дуэли с Грушницким).

Борьба Печорина со своим застывшим, как маска, обществом – это действительно борьба, в которой никогда не будет примирения. И Печорин для нас – палач этого общества и одновременно его жертва (роковая зависимость героя от ненавистного ему окружения). Вот почему поэт и смог назвать его «героем нашего времени».