Элис Петерсон - Письма моей сестры

– Сэм? – спокойным голосом говорит Марк.

Сэм оборачивается к нему.

– Что, больно?

– Этот будет больнее. – Марк ударяет его в живот.

Сэм умудряется устоять на ногах. Он презрительно ухмыляется.

– Сильнее бить не получается, да?

– Хватит! – кричу я на обоих и встаю между ними. – Ступай домой, – умоляю Сэма. – Марк, перестань, о’кей?

Сэм, пошатываясь, спускается по ступенькам. Он кажется мне таким жалким и одиноким. Мне никогда не хотелось, чтобы у нас все закончилось вот так.

Голова Марка лежит на моих коленях; я приложила к его подбородку упаковку мороженого гороха.

– В следующий раз, когда мы увидим Сэма, мы обстреляем его этими морожеными пулями, – говорю я, вспомнив слова Марка о мороженом горохе.

– Если бы это было кино, я бы ударил Сэма в два раза сильнее и вытолкал его за дверь, – сокрушается Марк.

– Как рука?

– Болит. Я чувствую себя лузером.

– Но ты же дал ему сдачи. Молодец.

– Да, верно. Если бы ты не встала между нами, он бы сделал из меня отбивную.

Я поправляю горох.

– Не знаю, что бы я делала, если бы ты не пришел. Как, больно?

– Пока да. Продолжай.

– Сейчас смешно, но ведь я боялась потерять Сэма. Я до последней минуты боялась сообщить ему о приезде Беллс. Я так нервничала, что он не захочет меня знать, бросит.

Марк садится и поворачивается ко мне.

– Я помню, как ты говорила мне об этом после нашей первой встречи. Глупо, Кэти. – Его тон настораживает меня.

– Я понимаю и не хочу оправдываться. – Мне невыносима мысль, что он плохо подумает обо мне. – Беллс вообще была вне моей жизни, пока не приехала сюда. Я видела в ней лишь потенциальную опасность, что она оттолкнет Сэма. Да, это звучит жестоко, но я так думала. За это время я сильно повзрослела и поумнела. Ты знаешь, он даже ни разу не позвонил мне и не спросил, как мама себя чувствует. Вот я бы ему позвонила в такой ситуации, что бы там с нами ни произошло.

– Что ты вообще нашла в этом парне? – раздраженно спрашивает Марк.

– У него есть и хорошие качества, уверяю тебя. Конечно, сегодня они не были видны. Марк, он одинок, у него никого нет. Никакой поддержки со стороны семьи. Он никогда не рассказывал о своих родителях. Сплошная пустота и печаль. У него нет настоящих, верных друзей, с которыми можно делиться всем, только приятели вроде Магуайра. И он может потерять работу. Я знаю, как он этого боится. – Я чувствую, что готова заплакать. Так грустно видеть Сэма таким несчастным. – Нет-нет, у него есть хорошие качества, – снова повторяю я. – Он хотя бы не надувает щеки и не воображает из себя невесть кого. Я многому училась у него тогда. Кем я пыталась стать? Крутой, безупречной, успешной Кэти?

Марк смягчается.

– Тебе не надо было никого изображать из себя. И он не должен был это поощрять.

– Легко сейчас обвинять Сэма, но в этом он не виноват. Причиной была моя собственная неуверенность в себе.

Марк кивает.

– Ты ведь не будешь проходить через все это еще раз, со следующим парнем, которого ты встретишь?

– Ну уж нет. Я усвоила урок.

– Мужчины этого не стоят, – добавляет он со знакомой лукавой усмешкой.

– Спасибо, что зашел сегодня. Ты настоящий друг, Марк. Никто еще прежде не помогал мне так хорошо. Я в долгу перед тобой.

– Что ж, ты можешь купить мне новые очки?

Я смотрю на его очки, растоптанные в лепешку; черная оправа теперь напоминает знак доллара.

Мы смеемся.

Это самое малое, что я могу сделать.

В четверг вечером Марк приглашает меня поужинать. Я ухожу из магазина раньше обычного; Ив и моя новая продавщица, Джеки, справятся и без меня. Джеки неглупая и с энтузиазмом взялась за работу. Она увлекается дизайном и вяжет. Я даже собираюсь выставить ее изделия на продажу.

Я сижу на высоком табурете за стойкой на кухне у Марка. Передо мной лежит стопка бумаги. Страницы исписаны его красной ручкой. Эссе о романе «Мэр Кэстербриджа» с подчеркнутым ужасным словом «Обсудить». Я кручусь на табурете и играю с устройством, регулирующим высоту.

– Эгей! – восклицаю я, опускаясь ниже. – Мне нравится!

Он открывает холодильник.

– Проклятье! Нет молока. Что бы ты съела сегодня?

– Почему бы нам не пойти в ресторан? – предлагаю я. Мы с Марком никуда не ходили, не считая того вечера, когда мы смотрели школьную постановку. Обычно он готовил мне ужин, но я уже устала от спагетти болоньезе.