Юнна Мориц - Рассказы о чудесном

Один намордник на сто мордей, золото утекает, а дно остаётся, ловят мордой редкую рыбку стерлядь. Рыболовная морда, она ещё вершей зовется, — очень удобное, остроумное приспособление, плетёнка из прутьев с двойной воронкой.

Заводят морду на самое дно, и лежит она тихо, не скулит, не чирикает. Стерлядь в морду идёт и сперва заплывает в ту плетёную воронку с дыркой. А дырка рассчитана на проскок только одной рыбины.

Друг за другом они в эту дырку проскакивают и прямиком попадают в другую воронку, глубокую, длинную, и далее пропускает она только воду, а рыбу ни в коем случае.

Поутру в этой морде колотится большой коллектив, десятка два или три стерлядей. Какая-то сила передовая несёт их вперёд и вперёд, а в этом «вперёде» — тупик, днище ворончатой морды, гибель по дурости.

Проще простого — выплыть, спастись из того мордодыра. Только назад поворачивай, только выскакивай в дырку, сквозь которую вплыл. Но — только поодиночке! Ведь дырка в морде придумана как раз для проплыва одной рыбины.

Так нет же! Рвутся они вперёд, а в лучшем случае пытаются влезть в эту дырку всем скопом, всем косяком. И тут им — погибель мордатая, никакого спасения, ни малейшей надежды. Но кто ж это видит и знает, в морде барахтаясь?

Живую, сильную стерлядь из морды вытряхивают на днище плавучей посудины, и дивная Божья тварь становится пищей, мордой об стол разделочный, становится блюдом, отрадой желудка, но прежде всего — добычей смекалистого устройства, дешёвого и безотказного изделия, которое тихо лежит на дне, кирпича не просит и называется мордой. О ней-то как раз, о ней, ни о какой другой, сочинилась в рыбацких кругах пословица: «Влез, что в морду, ни взад, ни вперёд». Состояние рыбьего общества, заплывшего в дырку морды, — вполне человеческий случай.

Говорят, что у стерляди в морде наблюдается эйфория, небывалый расцвет самых дерзких идей и открытий, оптимизация происходящего, а также прилив надежды на то, что можно утечь с водой, которая протекает сквозь прутья морды.

Но даже рыбу нельзя превратить в то, что мы о ней думаем.

В десять лет была у меня Шляпа из красного фетра, с полями огромными, с тонкой резинкой — от уха до уха, чтобы Шляпа не улетала, когда сильный ветер подует. Абзац. В этой Шляпе чудесной я налетала на все столбы и деревья, на людей и на всё, что стояло, ходило и ехало, — потому что поля этой Шляпы закрывали мне лицо. Тогда я взяла ножницы и сделала в Шляпе очень красивые дырки для глаз, длинные прорези с дух сторон — спереди и сзади, чтоб носить такую прекрасную вещь по-разному, день — одной стороной, день — другой. Абзац. Но резинка резала мне горло, когда со всех сторон налетал ветер. Эту резинку надо было всё время руками оттягивать, а руки мои были заняты портфелем и чернильницей «невыливайкой» в мешочке таком на шнурке. Поэтому я ходила с розовым шрамом на горле от этой шляпной резинки. Абзац.

Однажды пролетая над Шляпой, стайка птиц на неё накакала. Все сказали, что это — к счастью и знак свыше, но Шляпа исчезла бесследно, вся превратилась в пар!.. Этот пар нам вернули в кросном воздушном шаре, который я и сестра, подарившая мне незабвенную Шляпу, выпустили в небо над парком, где в тот момент публика наслаждалась концертом симфонической музыки в исполнении замечательного оркестра, вход бесплатный. Абзац. С тех пор никаких я шляп не ношу — только эту, которая в небе летает.

Все проходит сквозь всё, и мы пройдём сквозь всё остальное…

Марс и Энгельс отдыхают в ресторанчике «Звездопадло».