Татьяна Алферова - Охотники на снегу

Улица встретила Аллу сокрушительной белизной. Белые дома и тротуары, белое шоссе, укутанные плотными белыми чехольчиками ветви лип и тополей и плотный, сплошной снег, широкими мазками густо покрывший все. Кажется, что на невидимых нитях раскачиваются белые пушистые гирлянды, завешивая улицу, фонари, прохожих, весь город. Ощущение разбитости пропало, и на автобусной остановке, куда она дошла почти на ощупь — через слепую сияющую белизну, — Алла забыла о мелкой неприятности, о навязчивой тени.

Алик лежал на диванчике перед выключенным телевизором и раздумывал куда бы уйти. Не насовсем, а только на вечер, зимний, свободный от работы длинный вечер. Куда сходить? К Валере просто так без повода идти как-то неприлично. Он никогда не ходил к Валере без приглашения, разве что в школе. Людмила Ивановна, Валерина мать, до сих пор пугала Алика. Всякий раз видя в темном коридоре квартиры ее прямоугольную, как из фанеры выпиленную фигуру — входную дверь открывала именно она, — он ждал реплики:

— Шляются по чужим домам, словно своего нет!

Такой тирадой она встретила Алика давным-давно, когда они с Валерой учились еще в шестом классе, подружившись, стали захаживать в гости друг к другу. С того самого первого визита Алик чувствовал, что Людмила Ивановна не любит его как-то по-особенному; она никогда не называла его по имени, не отвечала на «здравствуйте» и «до свидания». Ему казалось, что на то есть своя причина. Правда, отец Алика тоже не одобрял дружбы с Валерой. Но он просто закрывался в своей комнате — и все.

Телефонный звонок заставил Алика подскочить так, что качнулись занавески.

— Валера! Долго жить будешь, только что о тебе думал. — Алик перехватил трубку другой рукой и прислонился лбом к стене, к пятну, темнеющему на обоях в память о прежних телефонных переговорах.

— Зачем думать, трясти надо! — отозвался приятель. — У меня сегодня отгул за прогул, давай, подгребай через пару часиков.

А чтобы Алик не очень-то возомнил о себе, Валера добавил, как одолжение:

— Посмотришь заодно мою «вертушку», что-то барахлит последнее время, звук плывет.

Не объяснять же Алику, в самом деле, как тошно было вчера, не рассказывать же о смерти Тиграна.

— Я давно говорил, что пора менять технику, никто сейчас не пользуется такой аппаратурой, мне и запчастей для тебя нигде не достать.

— Аппаратурой! — передразнил Валера. — Если такой умный, может, подскажешь, где тут поблизости деньги на деревьях растут? Меня моя «вертуха» устраивает. Диски, опять же, куда я дену? Заново все покупать?

— Ладно, придумаем что-нибудь, — быстро согласился Алик, но спросил все-таки: — А Людмила Ивановна?

— Маман уехала на пару дней, так что ты купи по дороге шпрот каких-нибудь, напоить я тебя напою, а насчет жратвы у меня скучновато. Да, приезжай не один, если хочешь, — зачем-то добавил Валера.

Алик не понял. С Аллой?

— Но она на работе до шести, а вечером у нее дела с соседкой, — поспешил он сказать, памятуя о том, что жена с трудом скрывает свое плохое отношение к Валере.

— Ну, ты сегодня тупой, как Куликовская бритва! При чем тут Алла? Жена должна дома сидеть, щи варить, а ты приходи с кем-нибудь другим, проще сказать, с другой, не догоняешь, что ли?

«У кого-нибудь другого», то есть у Вики, сегодня был выходной, и у Алика зашевелилась опасная мыслишка, что Валера знает об этом. Тотчас попыталась вылезти на белый свет из темной памяти старая история с нынешней женой Валеры, его бывшей подругой, но Алик привычным пинком отправил ее обратно. Сколько можно! Пять лет кряду он обдумывал ту ситуацию, получалось: все кругом правы; тем не менее все оказались несчастны и, если смотреть со стороны, виноваты. Но не так, чтобы совсем уж виноваты. Нет, нельзя разрешить подобную ситуацию в принципе, нельзя искать виноватого или правого, сам измучаешься и других измучишь. Так нечего сейчас начинать об этом думать!

— Что замолчал? Да не бойся, не стану соблазнять твою курицу! — Валера захохотал, провидчески представляя, как у Алика вытягивается лицо.

Алик решил, что ничего обидного в реплике приятеля нет. Несколько грубовато, пожалуй, но без вульгарности, по-мужски тяжеловесно. И еще Алик понял, что сегодня ему хочется напиться: желание для него экзотическое, но последнее время не такое уж редкое.

Они договорились на три часа. Алик подошел к окну и увидел абсолютно белый город, занесенный новым чистым снегом. Оставалось еще время в запасе, чтобы уговорить Вику заехать к нему домой перед посиделками у Валеры. Прежде Вика всегда отказывалась, да и Алик не особо настаивал. Идея привести любовницу домой отдавала пошлятинкой, но сегодня казалось, что мир может быть гораздо проще и доброжелательнее, если прекратить взвешивать на весах себя и близких, в вечном страхе найти кого-нибудь легче прочих.