Елена Нестерина - Разноцветные педали

– Лорнет, – донёсся до Валеры приказ ещё более металлизированным голосом. Арина. Арина... – Валера, быстро принеси!

Лорнет стал спасением. Хотя бы на миг. Хотя бы на два-три. Или миг только один бывает? В одном-единственном числе? Миг: упустишь – не вернёшь?

В общем, Валера метнулся в кабинет за лорнетом. Кто помощник по жизни? Кто прощёлкал важную хозяйскую запчасть? Конечно, интересно – что там произойдёт в его отсутствие? Но и лишний раз быть вне опасности – тоже приятно. Да и что такого страшного может произойти? Здесь, в опустевших коридорах «Разноцветных педалей» (люди или сидели, где им сказали, или стояли на подступах к центральному входу – это сотрудники), Валере снова стало спокойно. Что делает Витя Рындин в опасной близости от неадекватной народной толпы – понятно. Там выступает его любимая женщина, к ней сейчас главные претензии. Если бы Арина Балованцева была его, Валерина, со всем, естественно, набором общения в формате «мужчина—женщина», ну, или хотя бы с гарантией того, что всё это будет... Тогда бы Валера тоже не по-детски суетился и спасал. А так... Валера подумал о Редькиной. Стал бы он так за неё рубиться – пока ещё без всяких гарантий, но с перспективой их, если она увидит, как Валера её качественно спасает? Может, стал бы, может, нет. Эх, Редькина...

Но что же так преданно себя ведут остальные? Возбудились повара, повыскакивали из подземелий компьютерные мальчики, выехал решительный монстр на инвалидной коляске и с бейсбольной битой в руке... Девки рвутся в бой и требуют оружия.

Дальше подумать Валера ничего не успел. Схватил лорнет – квадратные глазья. Примчался к центральному входу. Астемирова уже заняла его место. Которое справа. О, ужас...

Астемирова рассказывала Арине (очень вовремя!) о Валериной благотворительной акции. И осчастливленном лице.

– Всё это время в наших рядах был предатель, – услышал Валера низкий голос Мартына.

– Но мы ведь тоже не говорили ничего, Мартын, – таких принципиальных женщин, как Астемирова, фашисты наверняка в первую очередь отслеживали и отстреливали. От её речей становилось стыдно. Хотелось пересмотреть свою жизнь и покаяться. Но сейчас Валере это делать было поздно.

– Всё это время в наших рядах был предатель, – повторил Мартын.

Валера утёк бы под бетонные ступени.

Но тут из толпы вылетела бутылка, ударилась о стекло декоративного крыльца. Разбилась. Вместе со стеклом. Чиркнули осколки. Один из них в долю секунды сделал Витю Рындина ещё брутальнее – осколок прочертил роскошную-киношную кровавую царапину. Именно на его лице.

Витя, конечно же, как деревенский Рэмбо, даже не поморщился.

Арина тем временем раскрыла и навела лорнет.

– Воблов, – заключила она. – Танюшка, не переживай. Значит, это неизбежность. Валера, тоже не переживай. Слышишь?

Валера-то слышал. Великодушие было хорошо только в сценариях. Даже в готовой сценарной продукции – фильмах – наверняка не так убедительно это бывало изображено. Арина играла прям точно по сценарию. Великодушие. Прощение. Ох ты, ах ты...

Арина сложила свой пытливый лорнет и отдала его Валере.

– Ну вы посмотрите, какая барыня! – раздалось тут громко.

– Ой, чего ж она делает? Нас, вшу земную, разглядывает?

– Новыми господами решили стать?

– Не выйдет!

– Хватит, наигрались! Помните, как господа закончили? В каком море их топили?

– Воблов, ну-ка выйди сюда! Ты, ты. Выйди, – раздался среди глумливых властный голос.

Аринин голос – больше никто так не умел.

Арина вытянула руку и указывала, как на зачумлённого, на Андрея. Так что податливая толпа тут же образовала лакуну вокруг него. Андрей не вышел – но и лакуны оказалось достаточно.

– И кого вы слушаете? – продолжала Арина удивлённо и насмешливо. – Уголовника? Он же за грабёж и убийство сидел. Думаете, его оклеветали, невиновного? Враки. Он виновен – и сам об этом знает. А грабил-то он не господ, а таких же, как вы. Забыли? Наверняка кто-то из вас на суде на его был. Вспомните!

Люди поддались Арининой команде... Видимо, вспомнили. По толпе прошла волна. Совсем другого характера. И почувствовалась сразу... какая-то общая неловкость.

– Видишь, Арина, Воблов-то отходит, прячется! – комментировала приближённая Астемирова. Виноватая и приближённая. Прощённая-защищённая. Давней дружбой. А он, Валера, – имеет индульгенцию, или как?..

– Может, сейчас перестанет баламутить... – низкий голос Мартына всегда волновал Валеру. Ему хотелось такой же. Ну да чего теперь мечтать...