Елена Нестерина - Разноцветные педали

Девицы и Мыльченко пришли в себя.

– Нет, – отрезала Астемирова. – Ничего он не исправился. В общем, так. Поскольку больше никого из наших, я имею в виду, из тех, кто его раньше знал, в клубе сейчас не было – я проверила, – мы никому ничего не говорим. Вы его НЕ ВИДЕЛИ. Не надо доводить этого до сведения Вити Рындина. И тем более Арину нервировать. Ей сейчас не до Воблова. Тебе ясно, Валера?

Валере было мега-стыдно. Но подходило время, когда нужно было уже ехать за Ариной. Он сообщил об этом Астемировой и остальным.

– Я всегда знала, что ты болван, – с безграничной горечью заявила Танька. – Вот что теперь делать? Он злопамятный. Но и не выкинуть его было нельзя, сволочь такую. Ты про «Дом Отдыха» ему тоже наплёл? Вы туда в спортзал-то ходили?

– Туда... – вздохнул Валера. – Я не говорил про «Дом Отдыха»! Точно!

– А там его кто из наших видел? – склонив головёнку набок, умно сощурился Антошка.

Не Антошка. Антон. Не такой дурак, как он. Как Валера.

– Витя Рындин видел? Олег? Кто там ещё бывает? – подхватилась Кеник. – Видели?

А не видели. Валера неоднократно хотел показать Вите, как качает мышцы его питомец. Но каждый раз стеснялся – рано ещё, рано. Да и неудобно было хвалиться перед ним. Хотелось, чтобы Витя сам заметил. А их тренировки по времени почти никогда не совпадали – оба ведь при Арине...

Поэтому Валера отрицательно замотал головой.

– Это хорошо, – кивнула Астемирова. – Договорились – это тайна. Мы не говорим о Воблове – по крайней мере до открытия завода. Чтобы Витя с Ариной не нервничали и не отвлекались. Я попрошу наружную охрану вокруг клуба усилить. От Воблова всего ждать можно. Эх, Валера, тебя бы в ночной дозор поставить, а то очень уж хорошо устроился, благодетель ты наш, председатель попечительского совета, настоятель богоугодного заведения, брат милосердия, отец-миссионер...

На том и порешили.

Валера мог клясться. Валера мог миллион раз говорить «Простите». Это ничего не изменило бы. Дурак с инициативой мог только загладить вину. Особым старанием.

– Ты не грузись, – когда Астемирова усвистала, добрая Вероника заглянула Валере в лицо. – Ты же не мог этого знать. И хотел человеку помочь... А что Воблов по асфальту прокатился – так ему и надо. Я участковому позвоню – это его клиент. Пусть он его патронирует. Здесь хороший участковый.

Валера благодарно улыбнулся.

А у машины его ждал Антошка. Который предложил поехать к Арине вместе. Поддержать Валеру захотел.

И у этого-то святого человека Валера уже практически отбил прекрасную Редькину!.. В уме пока, конечно, то есть теоретически, но отбил.

Отдыхать не получалось совсем. Строительство завода затягивалось. Овраги, которых не было видно на бумаге, проваливались тут и там, заставляя вкладывать в исправления деньги, перебрасывать усилия строителей с одного объекта на другой.

Арина Балованцева проводила на стройке день и ночь. Даже детей теперь видела редко. Серёжа и переведённый на автономное питание Мамука ходили по рукам бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек. Так что Валере в плане помощи по обслуживанию детей было сложно отличиться.

Стыд не давал ему покоя, а потому Валера таскался за Ариной по стройке как пришитый. Хоть она часто и напоминала ему царя Петра Первого, который во главе своей свиты носился по болотам в поисках города Санкт-Петербурга, Валера вспоминал свой позорный благотворительный прокол и не смеялся. Аринины проколы по сравнению с этим, казалось ему, обнулились. Ничья. Козырей нет.

Валера преданно следил за каждым Арининым шагом.

Наблюдал, как она спит у Вити на руках. Понимал, что о его бестолковых руках никогда не сможет идти речи – и правильно. Только Витя, и никто кроме Вити. Как ни постыдно признавать. Но себе, такому глупырю, Валера бы Арину не доверил.

Как же хорошо, что Воблова вовремя увидели друг Антошка и девчонки!

Хорошо-то хорошо, но в глаз Валера получил.

На выходе из здания «Дома Отдыха» Валеру настиг кулак Андрея.

– Почему меня в качалку не пускают? – вместо приветствия услышал Валера.

Валера знал, конечно, почему.

– Она думает, что у неё и здесь связи?

Валера, разумеется, и про связи мог рассказать. В смысле, не мог. Не мог он ничего рассказать – и так уже наболтал по самое «не балуйся».

– Да чёрт его знает... – нельзя было ничего говорить. И злить Андрея нельзя. Рецидивист – натура тонкая. Где стукнет, там и рвётся. Кто знает, какую он гадость может сделать? Окна побить? Краской облить? Так что потихонечку надо, спокойненько...