Луиджи Малерба - Греческий огонь

— Вы хотите убедить меня в том, будто они не только братья, но еще и друзья. Так ли это?

— К сожалению, это действительно так. А кроме того, хочу обратить ваше внимание на то отягчающее обстоятельство, что сенат облек Никифора Фоку властью использовать по своему усмотрению наше секретное оружие — греческий огонь. Может быть, это было неосторожное и опрометчивое решение, но продиктованное военной необходимостью. А вы знаете, что тот, кто использует это оружие, знаком с принципом действия его пусковых устройств и имеет некоторое представление о секретной формуле его производства. На сегодняшний день во всей империи право использовать это оружие имеют только три друнгария флота [14]и один-единственный стратиг — Никифор Фока. Доверяя ему устройство для запуска греческого огня, мы понимали, что тем самым Никифор вступает в категорию неприкасаемых, но у нас не было другого выхода. Я понимаю, что вам не терпится отомстить Льву, но прошу вас дождаться подходящего случая, а он, уверяю вас, непременно представится.

— По крайней мере, — сказала Феофано, выслушивая советы евнуха с явным неудовольствием, — покончим с этими нелепыми философскими обедами, на которых несут всякую чушь и оскорбляют мою особу.

— Это нетрудно. Однако осмелюсь напомнить, что император — а вы уже взошли на престол как регентша и вскоре взойдете па него как императрица — должен поддерживать все, что идет на пользу империи, способствуя ее блеску и процветанию. Император должен хотя бы в общих чертах знать классическую философию, священные тексты (не только Библию, но и сочинения отцов церкви), основы теологии, математики, финансов, военного искусства. Кроме современного греческого языка, он должен в совершенстве владеть древнегреческим, латынью и хотя бы немного арабским. Но лучше всего мудрый император должен знать придворный этикет, обязанности различных должностных лиц, преимущественные права и льготы, порядок повышения по службе, присвоения очередного титула, наград, церемониал чествований и военных триумфов. Я старался научить вас осторожности и всему тому, что постиг на собственном опыте, но неизвестно, как долго я еще буду оставаться рядом с вами.

— Что вы имеете в виду?

— Что жизнь придворных полна неожиданностей. В любую минуту они могут впасть в немилость и даже умереть.

— Мне кажется, у вас отличное здоровье.

Иоанн Бринга улыбнулся.

— Слава Богу, на здоровье я не жалуюсь.

— Вы уже научили меня, как мне подобает вести себя за столом, как, когда и что я должна пить, как улыбаться, при каких обстоятельствах и в каких формах проявлять скорбь, как мне положено одеваться, ходить, преклонять колени, молиться, приветствовать придворных и иностранных гостей. Вы знаете, что вашим урокам я предпочитаю охоту и купания, но если это необходимо, как вы говорите, для блага империи, то я готова и на другие жертвы. Я даже могу научиться сдерживать зевоту в присутствии скучных и не интересных мне людей, но не могу заставить себя изучать Аристотеля только для того, чтобы доставить удовольствие четырем бледным и чахлым философам, которые живут за счет казны и кормятся с нашего стола.

— Вы самая красивая из всех принцесс, когда-либо всходивших на византийский престол, и было бы жаль, если бы ваша репутация не соответствовала вашей красоте. Я надеюсь, что отныне и впредь вы будете прислушиваться к моим советам, которые касаются не только религиозных и светских наук, но и вашего поведения.

— Вы все еще имеете в виду мою стычку с куропалатом или какую-то новую сплетню на мой счет? Так прямо и скажите.

— Вы должны знать все, что о вас говорят, даже если это неприятно слышать вашим Августейшим ушам.

— Послушаем.

— Говорят, что Император Роман II Лакапин, ваш Августейший супруг, скончался, отведав отравленного фазана.

— Я знаю, кто распускает эти слухи, приписывая мне то, чего я не делала. Это все та же пятерка змей — его сестрицы, которые не жалеют яда, чтобы отравить мне жизнь при дворе и опорочить в глазах придворных.

— Это всего лишь яд слов, от которого умный человек может найти противоядие, — сказал Бринга с коварной усмешкой, — а есть яды, которые убивают, попадая в желудок вместе с пищей. Здесь, при византийском дворе, в ходу оба типа, но, если задаться целью наказать всех виновных, боюсь, византийский двор превратится в пустыню.

— Наказали повара, а пять сестер покойного Романа продолжают себе жить в своих покоях как ни в чем не бывало, хотя сам император перед смертью решил удалить их из дворца и отправить в монастырь в Вифинию.