Сергей Герасимов - Шаги за спиной

Они, постепенно набирая скорость, стали догонять мираж; но мираж растаял и возник на том же расстоянии сзади.

– Они все время за нашей спиной! – сказал шофер. – Это привидения! Это Летучий Голландец! Едущий!

– Попробуй стать поперек дороги.

Шофер попробовал. Теперь люди, сидящие во втором автобусе, были хорошо видны. Лица съедались расстоянием. Но вон та – точно Людмила. Разве могу я не узнать ее. Господи, я ведь до сих пор помню тебя всю:

Тонкая рубашка, лишь полуприкрывающая грудь; очки от солнца, вечно сползающие с волос; губы цвета раннего заката и такая, такая музыкальность вздоха… Неужели это ты?

Скрип полозьев, снежинки на твоих волосах, приступы счастья, каждый – как фонтан из разорванной аорты; неужели это могло быть? Неужели это были мы? Первый поцелуй и ты поцеловала меня первой, я был застенчив как малолеток, на следующий день у меня срывался голос от полноты памяти – и еще сколько… А кто вон тот человек? Он тоже кажется знакомым. Они сидят в два ряда. Второй ряд совсем невиден.

Их человек восемь или десять. Те, которые всегда за спиной.

– Я знаю, что это, – сказал Валерий.

– Что?

– Твоей тупой башке обьяснить трудно. Но попробую. Это те, кто идет за моей спиной. Такие же идут за спиной каждого, но только мои лучше видны. Что бы ты ни сделал, за твоей спиной остаются шаги. И сколько бы лет ни прошло, как бы ни изменился ты сам, эти шаги все равно идут, они не отстанут.

Обчно это только шаги, но сегодня мы смогли увидеть их. Это все те люди, которым я причинил зло. Никогда не вреди никому – этот человек будет идти за тобой всю твою жизнь и когда-нибудь догонит. Тебе понятно?

– Ага, – сказал шофер.

– Тогда можешь одеваться и уезжать. Я раздумал, я тебя прощаю. А если захочешь вернуться за деньгами, то помни, что у меня остался пистолет. Ты понял?

Шофер надел джинсы, развернулся и уехал. Второй автобус на время исчез, потом воздух заколыхался и призраки придвинулись Валерий пошел им навстречу, но они пропали и снова появились сзади. Когда он пошел к городу, шаги двинулись за ним.

Почему я их вижу? – думал он. – Наверное, виновата эта ясная ночь. Луна уже зашла, а звезды светят так, что, пожалуй, можно читать газету. Небо светится все, ни единого черного места. Так и должно выглядеть настоящее небо. До города еще километров двадцать, ни одного огонька; воздух чист от пыли, грязи, дыма и вони. О такой ночи можно только мечтать. Может быть, я схожу с ума все сильнее. Но мне все еще везет. Я хочу встретить Тамару.

Он увидел черную фигурку впереди, вырезанную на фоне светящегося неба и ускорил шаг. Шаги за спиной тоже заспешили.

– Это я, не бойся!

Тамара обернулась.

– Что это за твоей спиной?

– Мои призраки. В такую ночь они становятся видимыми.

Правда, эта ночь особенная? Что там такое?

– Это волки, – спокойно ответила Тамара.

– Настоящие волки?

– Не бойся, они не нападают на людей, когда в лесу есть звери. Они могли бы меня сьесть много раз. Я боялась вначале, а потом привыкла. Они смелые и совсем не жестокие. Людей напрасно пугают волками.

– Они уходят, – сказал Валерий.

– Да, они испугались твоих призраков. Если бы я была волком, я бы тоже сбежала.

Они снова вернулись в город у моря. Море было радостной возможностью; его тепла и света они не добрали в прошлый раз – теперь времени хватит. Валерий долго выбирал квартиру, не отвечая ни на какие вопросы; наконец выбрал.

Квартира была большой, удобной и хорошо обставленной. Валерий настоял, чтобы мебель стояла именно так. Тамара согласилась.

Две комнаты плюс кухня, плюс маленькая детская для несуществующего ребенка, плюс туалет вместе с ванной. Одна из комнат – спальня; вторая – зал с четырьмя креслами и красивым столиком. Кресла и столик Валерий выбирал особенно тщательно.

– Зачем тебе именно этот стол? – спросила Тамара и Валерий ответил что-то несуразное. Никто их не поймет, этих мужчин.

Вечные романтические причуды.

На этот раз причуда действительно была романтической – он повторял первую квартиру Людмилы, ту самую, в которой она учила его любви, усыпив предварительно важного гостя. Это была их первая ночь; и самая первая ночь – для него.

«Если ты даже обманешь меня, и если ты даже меня предашь – говорила Людмила тогда, – я все равно буджу тебя любить. И моя любовь не позволит тебе быть счастливым с другой. Даже если меня не будет поблизости, то с тобой всегда останется наша первая ночь – твоя первая ночь, когда ты научился любить. Запомни, это было лучшее в твоей жизни. Лучшего уже не будет. Твой пик счастья был сегодня ночью – дальше будет лишь пологий спуск. Когда-нибудь ты попробуешь повторить все то, что мы делали сегодня с тобой. Но у тебя не получится. Потому что никто не поднимается дважды на пик счастья. Ты еще будешь тосковать об этой ночи.» Так она говорила, и сейчас он тосковал.