Вирджиния Клео Эндрюс - Цветы на чердаке

– Крис! – воскликнула я разочарованно. – Не надо рассказывать мне обо всем в таком повествовательном духе. Сделай так, чтобы я ощущала себя там, с тобой. Начни сначала, с той секунды, когда ты исчез за дверью!

– Ну что ж! – нехотя, со вздохом, сказал он. – Я крался по темному коридору в сторону центральной ротонды, где мы прятались в тумбе на балконе. Я не хотел тратить время на изучение комнат в этом, северном крыле. Приблизившись к цели, я стал вдвойне осторожным, ведь теперь люди могли заметить меня. Вечеринка приближалась к кульминации. Шум голосов стал намного громче, И, как мне показалось, все уже изрядно набрались. Какой-то мужской голос запел дурашливую песенку о том, что ему не хватает двух передних зубов. Мне стало так смешно, что я подкрался к балюстраде и посмотрел вниз. Они выглядели какими-то странными, укороченными, и я еще подумал, что мне следует это запомнить, когда я буду рисовать фигуры людей в таком ракурсе, чтобы они выглядели естественными. Перспектива для живописи – самое важное.

«Самое важное не только в живописи», – подумала я.

– Конечно, прежде всего я искал маму, – продолжал Крис, понуждаемый моими нетерпеливыми замечаниями, – но из всех людей, что копошились внизу, мне удалось узнать лишь бабушку и дедушку. Дедушка, видимо, начал уставать, и вскоре я заметил, как к нему подошла медсестра и укатила куда-то его кресло. Я проследил за направлением, потому что, скорее всего, его увезли в ту самую комнату, за библиотекой.

– А сестра была в белом халате?

– Разумеется. Как иначе я определил бы, что она медсестра?

– Хорошо, продолжай, но ничего не упускай.

– Ну так вот. Как только дедушка покинул банкетный зал, бабушка тоже удалилась, и тут я услышал голоса людей, поднимающихся по лестнице. Наверное, никто не передвигался так быстро, как я в тот момент. Если бы я попытался скрыться в тумбе, меня бы непременно заметили, и поэтому я спрятался в углу, где на небольшом постаменте стояли рыцарские доспехи. Естественно, их должен был носить взрослый мужчина, хотя я мог бы поставить сотню долларов, что они мне малы, но, несмотря на это, я не прочь был бы их примерить. Так или иначе, оказалось, что по лестнице поднимается мама и с ней все тот же темноволосый усатый мужчина.

– Что они делали? Почему пошли наверх?

– Наверное, они не допускали мысли, что рядом с ними кто-то может прятаться. Они были слишком поглощены друг другом. Этот мужчина хотел посмотреть на какую-то кровать у мамы в спальне.

– Ее кровать? Зачем ему нужна была ее кровать?

– Это какая-то особенная кровать, Кэти. Он сказал ей: «Пойдем, ты уже достаточно повертелась перед гостями». Голос у него был какой-то задиристый. Потом он добавил: «По-моему, самое время показать мне твою знаменитую кровать в форме лебедя». Видимо, мама боялась, что мы все еще прячемся в тумбе. Она бросила в ту сторону обеспокоенный взгляд, но согласилась и сказала: «Хорошо, Барт. Но мы не сможем задержаться там надолго. Сам понимаешь, что скажут гости, если нас чересчур долго не будет». Он усмехнулся и продолжил поддразнивать: «Нет, я и понятия не имею, что они скажут. Что, по-твоему, они должны сказать?» Мне эти последние слова показались вызывающими. Он явно не думал об общественном мнении. Я даже разозлился на него, когда он сказал это.

Тут Крис замолчал, и его дыхание стало учащенным.

– Ты что-то скрываешь, – сказала я. Мой брат всегда был для меня раскрытой книгой, к тому же прочитанной уже сто раз. – Ты защищаешь ее. Ты что-то увидел и не хочешь мне об этом сказать. Это нечестно! Помнишь, в первый наш день здесь мы согласились ничего не утаивать друг от друга, быть правдивыми до конца. Говори же, что ты увидел?

– Боже, – сказал он, сжимаясь и отворачиваясь, не желая глядеть мне в глаза. – Какое значение имеют несколько поцелуев?

– Несколько поцелуев?! – взметнулась я. – Ты видел, как он несколько раз поцеловал маму? Что это были за поцелуи? Он поцеловал ей руку или это было по-настоящему – рот в рот?

К его лицу подступила краска, поднимаясь от груди, на которой покоилась моя щека. Он горел, и это чувствовалось через пижаму.

– Это были страстные поцелуи, да? – выпалила я, заранее зная ответ. – Он поцеловал ее, она это наверняка позволила, и, возможно, он даже дотронулся до ее груди и погладил ее по ягодицам, как сделал папа однажды, когда я была в комнате, а родители меня не заметили! Ты это хотел сказать, да, Кристофер?

– Какое это имеет значение, – ответил он. – Что бы он ни делал, она не возражала, хотя мне было противно.