Вирджиния Клео Эндрюс - Цветы на чердаке

Всю ночь мы вскакивали с кровати, то за водой, то за апельсиновым соком, охлаждавшимся на лестнице. Близнецы то просили печенья, то звали маму, то говорили, что им нечем дышать из-за насморка. Они беспокойно метались, ослабленные и измученные, встревоженные чем-то, чему не могли дать внятного объяснения, но что читалось в выражении их глаз, разрывающем мне сердце. Больные, они задавали вопросы, которые никогда не возникали у них раньше. Это казалось мне очень странным.

– Почему мы все время живем наверху?

– Нижние этажи исчезли, да?

– Там, наверное, прячется солнце, правда, Кэти?

– Мама еще любит нас?

– Почему стены расплываются?

– А разве они расплываются? – спросила я в ответ.

– Крис тоже расплывается.

– Крис устал.

– Ты устал, Крис?

– Вроде да. Вам тоже пора спать и прекратить задавать вопросы, и Кэти тоже устала. Мы хотим спать, но сначала хотим, чтобы вы тоже крепко уснули.

– Как это – крепко?

Крис вздохнул, поднял Кори с кровати и сел с ним в кресло-качалку, и вскоре мы с Кэрри присоединились, сев на колени к Крису. Мы раскачивались взад и вперед – и так до трех часов ночи. Иногда нам приходилось читать близнецам до четырех. Если они плакали и звали маму (а это происходило почти постоянно, с редкими интервалами), мы с Крисом превращались в мать и отца и делали что могли, чтобы успокоить их тихими колыбельными. Мы так много и часто укачивали их, что половицы расшатались и начали скрипеть, а это, конечно, мог услышать кто-нибудь внизу.

Всю ночь мы слушали звуки ветра с холмов. Он скрипел голыми ветвями деревьев, стучался в стены дома, нашептывал нам о смерти и умирании, завывал в щелях и своими рыданиями и всхлипываниями давал нам понять, в какой опасности мы находимся.

Мы так много читали вслух и пели колыбельные, что охрипли и почти умирали от усталости. Каждый вечер мы молились о выздоровлении близнецов:

– Пожалуйста, Господи, сделай их такими, какими они были.

И вот наступил день, когда кашель начал стихать, а бессонные веки опустились, и близнецы забылись спокойным сном. Холодные костлявые руки смерти уже почти держали наших двойняшек и теперь с трудом начали отпускать их – так медленно, мучительно шло их выздоровление. Когда они «поправились», они уже не были хорошенькой розовощекой парочкой. Кори и раньше мало говорил, а теперь молчал еще больше. Кэрри, которую когда-то приводил в восторг звук собственной болтовни, стала такой же молчаливой, как Кори. Теперь, когда наступила тишина, которой мне когда-то так не хватало, мне хотелось вернуть это постоянное щебетание, обращенное к куклам, грузовикам, лодкам, подушкам, цветам, поездам, туфлям, платьям, нижнему белью, игрушкам и настольным играм.

Я проверила язык Кэрри. Он выглядел белым и неестественно бледным. С ужасом я выпрямилась и оглядела маленькие головки, лежащие друг подле друга на подушке. Зачем я когда-то хотела, чтобы они повзрослели и вели себя соответственно возрасту? Эта долгая болезнь действительно принесла с собой взросление. Но какой ценой? Здоровый румянец исчез с их лиц. Вместо него появились темные круги под глазами. Жар и кашель прошли, но на лицах осталась печать странного равнодушия стариков или очень усталых людей, которым все равно, восходит солнце или заходит, чтобы больше никогда не подняться в небо. Они пугали меня. Их лица вселяли в меня мысли о смерти.

И все это время ветер не стихал ни на минуту.

Через какое-то время они встали с кровати и начали ходить. Ножки, когда-то такие пухленькие и розовые, постоянно прыгающие и скачущие по комнате и чердаку, похудели, ослабли и стали тонкими и бледными, как соломинки. Теперь близнецы ползали, а не носились, а смех заменила слабая улыбка.

Усталая, я упала вниз лицом на кровать и думала, думала, думала. Что можем сделать мы с Крисом, чтобы вернуть их непосредственное веселье и детское обаяние?

Ничего не приходило в голову, хотя мы с радостью пожертвовали бы собственным здоровьем, чтобы возвратить его им.

– Витамины! – заявила мама, когда мы поделились с ней своим беспокойством. – Витамины – это как раз то, чего им не хватает, как, впрочем, и вам. С этого дня вы все будете принимать ежедневно по капсуле витаминов.

Сказав это, она подняла тонкую изящную руку и провела по своим пышным, густым, блестящим и отлично ухоженным волосам.

– Солнце и свежий воздух мы тоже будем принимать в капсулах? – спросила я, присев на край кровати и мрачно поглядывая на маму, отказывавшуюся видеть истинную причину состояния близнецов. – Неужели ты думаешь, что если мы будем каждый день глотать витамины, то это вернет нам тот нормальный, здоровый облик, который мы все имели, проводя большую часть времени на воздухе?