Вирджиния Клео Эндрюс - Цветы на чердаке

– Он действительно был спрятан в ящике, – объяснил Крис, – под рубашками, и когда я нашел его и вытащил несколько мелких купюр, я просто положил его и пошел поглядеть на книгу. А мама сказала, теряя терпение: «В самом деле, Барт!» А потом он сказал: «Коррина, надо уехать из этого дома. Мне кажется, горничные крадут у нас. У тебя и у меня пропадают деньги. Например, я точно помню, что у меня было четыре пятерки, а сейчас только три». Я вновь вздохнул. Мне казалось, у него столько денег, что он их не считает. А факт, что мама точно знает, какая сумма у нее в кошельке, шокировал меня.

«Какая разница?» – спросила мама, и это было в ее стиле; она была так же безразлична к деньгам, как прежде, с отцом. И потом она стала говорить, что слугам недоплачивают и она не винит их за то, что они берут то, что могут, особенно если это лежит на виду и почти приглашает их.

А он ответил: «Моя дорогая, к тебе деньги приходят легко, а мне надо зарабатывать каждый доллар, и я не хочу, чтобы у меня крали хотя бы десять центов. Кстати, не могу сказать, что мой рабочий день начинается с удовольствия, когда я вижу за столом каждое утро мрачное лицо твоей мамаши».

Я даже не думал, что он так иронично относится к старой ведьме. По-видимому, он чувствует то же, что и мы, и мама стала поэтому раздражаться: «Давай не будем обсуждать это снова». И в ее голосе были тяжелые ноты, она даже была непохожа на себя, Кэти. Мне не приходило в голову, что она по-разному говорит с нами и с другими людьми. И потом она сказала: «Ты знаешь, что я не могу оставить этот дом, не сейчас. Если ты готов, то пошли, мы уже опоздали».

И тогда наш отчим сказал, что он не хочет ехать, если они уже пропустили первый акт, что из-за этого для него испорчено все представление, и, кстати, он думает, что можно развлечься как-нибудь по-другому, чем сидеть на публике. Конечно же, я понял, что он имеет в виду: постель, и если ты думаешь, что мне не стало худо при мысли об этом, то ты меня плохо знаешь: будь я проклят, если хотел там находиться в то время. Тем не менее наша мама может быть очень волевой, и это удивило меня. Она изменилась, Кэти, по сравнению с тем, как она вела себя с отцом. Теперь она похожа на босса, которому никто не может приказывать. И она сказала ему: «Как в тот раз? Мне и того раза хватило, Барт! Ты вернулся, чтобы взять бумажник, поклялся мне, что это всего на несколько минут, а сам завалился спать, а я была на вечеринке без сопровождающего!»

Теперь уже наш отчим был раздражен и ее тоном, и ее словами, если я правильно понял. Можно много прочитать по голосам, когда не видишь выражения лица. «О, как ты, должно быть, страдала!» – ответил он саркастически. Но это недолго продолжалось, он, видно, веселый парень. «А что до меня, то я видел сладкий сон, и я возвращался бы каждый раз, если бы знал, что прелестная девушка с длинными золотистыми волосами проскользнет в комнату и поцелует меня, пока я сплю. О, как она была прекрасна, она смотрела на меня так страстно, а когда я проснулся и ее не было, я подумал, что это, должно быть, сон».

От того, что он сказал, у меня рот открылся от удивления, Кэти: то была ты, не правда ли? Как ты могла осмелиться? Я же помешан на тебе и готов был взорваться, если бы услышал еще что-нибудь. Ты думаешь, только тебе плохо? Ты думаешь, что только у тебя есть сомнения, подозрения и страхи? Может, тебе легче станет оттого, что у меня они тоже есть, ты сама видела. И я сходил с ума по тебе сильнее, чем когда бы то ни было.

А затем мама резко сказала своему мужу: «Господи, мне надоело слушать о девушке и ее поцелуе. Послушать тебя, так можно подумать, что тебя раньше не целовали!»

Потом я услышал что-то похожее на спор. Но голос мамы вновь изменился, он стал сладким и любящим, таким, как она говорила с отцом. Но это только показало, что она была твердо намерена скорее покинуть дом, чем ложиться в постель с любовником где попало, и мама сказала: «Пойдем, Барт, мы переночуем в отеле, и тебе не придется видеть утром мою мать». И это разрешило мою проблему насчет того, как сбежать, прежде чем они лягут в постель, черт побери, если я собирался их слушать или смотреть на них.

И это все происходило, пока я была на чердаке. Сидя на подоконнике и ожидая Криса, я думала о серебряной музыкальной шкатулке, которую отец подарил мне, и я хотела бы вновь иметь ее. Я не знала, что эпизод в маминой комнате будет иметь последствия.

Что-то треснуло позади меня! Мягкий шаг по гниющему дереву! Я вскочила, испуганная, и обернулась, ожидая увидеть бог знает что! Когда я огляделась, то увидела только Криса – стоял в сумерках и пристально смотрел на меня в тишине. Почему? Выглядела ли я красивее, чем обычно? Или лунный свет просвечивал сквозь мою легкую одежду?