Ольга Шумяцкая - Он летает под аплодисменты

Между тем Басби и Сидни вышли из ворот «Нового Парадиза», Басби уже поднял руку, подзывая таксомотор, и тут кто-то тронул его за рукав. Обернувшись, он увидел невысокого человечка в сером плаще и глубоко надвинутой на лоб фетровой шляпе. Несколько мятое лицо и бегающие глазки сразу показались Басби подозрительными, однако за годы скитаний с антрепризами по Российской империи он привык иметь дело с публикой самого разного свойства.

– С кем имею честь? – поинтересовался он.

Человечек замялся.

– М-м-м… Юрий Фомич Глазков, – произнес тот, очевидно, первое пришедшее в голову имя. – Торговля фотографической аппаратурой. Импорт синематографической пленки. Производство движущихся открыток. Собственное дело, так сказать.

– Движущихся открыток? – удивился Басби.

– М-м-м… Небольших фильмов, посвященных определенной теме, по заказу, так сказать, почтенных господ. Публика, смею вас уверить, хорошо знает мою продукцию.

– А-а… Простите, не расслышал – как называется ваша фирма? – продолжал расспросы Басби, делая вид, что не понимает, что за субъект мнется перед ним, хотя с первого взгляда дал ему прозвище «мелкий жулик».

– М-м-м… Фирма… – засуетился мнимый Юрий Фомич. – Фирма моя не имеет названия, поскольку… поскольку… – Басби терпеливо ждал. – Поскольку не нуждается в рекламе! – наконец выпалил Юрий Фомич, радуясь, что нашел удачный ответ на неприятный вопрос.

– Понятно, – протянул Басби. – Не нуждается, значит. Ну, так чем обязан?

Человечек приосанился:

– Имею предложение, от которого вы не сможете отказаться! Волею судьбы находился в приемной Василия Петровича Чардынина… м-м-м… по вопросам поставки турецкой пленки, так сказать, – снова засуетился Юрий Фомич, зачем-то объясняя цель своего визита, хотя никто его об этом не спрашивал. «Контрабанда», – подумал Басби. – Находился, так сказать, в приемной, – продолжал Юрий Фомич, – когда вы изволили излагать преимущества своего изобретения.

– И все слышали, – закончил за него Басби.

– И все слышал, – почему-то сокрушенно согласился Юрий Фомич.

– Желаете приобрести? – быстро спросил Басби.

Юрий Фомич вдруг неожиданно просветлел лицом.

– Хочу! – радостно воскликнул он. – Если бы вы смогли проехать со мной…

Басби повернулся к Сидни.

– Господин хочет купить твои чертежи. Как ты на это смотришь?

– Oh, yes, yes!

Басби между тем задумчиво смотрел на Юрия Фомича. Мысли быстро проносились у него в голове. Жулик… Перекупщик… Контрабандой торгует… Может, и ворованным… Не опасно ли?.. Обманет… А и черт с ним… Все равно эта ерунда никому не нужна… Зато мой дурак успокоится (взгляд на Сидни)… Любопытно посмотреть, что за движущиеся открытки…

– Что ж, поедем, – решил он и, поместившись в таксомотор, троица покатила по крымским горкам на окраину Ялты.

Фирма Юрия Фомича, не нуждающаяся в рекламе, представляла собой тесный сарайчик, заваленный синематографическими камерами, явно бывшими в употреблении, заставленный круглыми железными коробками с пленкой и заросший лесом треног, софитов и фотографических зонтиков. Многочисленные деревянные шкафы, разделенные на маленькие ящички, теснились у стен. Пылинки плясали в солнечных лучах, пробивающихся сквозь щели в дощатых стенах. Басби захотелось чихать. «Мы на самом дне синематографической жизни. Так нам и надо», – усмехнувшись подумал он, с любопытством оглядываясь вокруг.

– Что же представляют собой ваши живые открытки?

Юрий Фомич, тщательно запирающий в этот момент дверь, радостно кудахтнул.

– Покажу, покажу! Ах, молодежь, – игриво пропел он, подскочил к одному из шкафов, выдвинул ящик и вытащил туго свернутый рулон пленки. Как карточный фокусник растягивает перед партнером колоду, так и Юрий Фомич растянул перед Басби рулончик. Басби взял пленку и поднял к свету.

– О! – присвистнул он, проглядывая кадр за кадром.

– Французский жанр, – шепнул Юрий Фомич. – Господа очень интересуются.

На пленку была заснята дебелая девица в кружевных панталонах, прозрачном неглиже и спущенных чулках. Волосы девицы были хитрым образом спутаны и схвачены большими шелковыми бантами, будто у маленькой девочки. Девица возлежала на диване, заваленном подушками, и смотрела перед собой коровьими глазами. По мере продвижения взгляда от кадра к кадру девица постепенно раздевалась, выгибая пышный стан. Когда на ней не осталось ничего, кроме чулок и бантов, появилась здоровенная мужская спина. Спина приблизилась к дивану. В кадре появилась мужская голова. Лица видно не было. Стоя на коленях, мужчина стащил с девицы чулки. Та раздвинула ноги, и он, наклонившись, стал целовать ее между ног. Девица запрокинула голову, закрыла глаза и закусила губу.