Эдуард Лимонов - 316, пункт «B»

Старший специалист Маркус получил для Лукьянова номер и собственноручно прикрепил ему на куртку бирку. Лукьянов стал отныне номером 611.

— Погуляй пока, — добродушно сказал Маркус. — Власть тебя выкрикнет. Ну, бывай.

Маркус и его пятерка удалились. Несколько лифтов безостановочно подвозили все новые порции стариков. Не видно было, однако, чтобы кто-нибудь уходил из зала. Присмотревшись, Лукьянов все же нашел артерию, по которой человеческий материал стекал из зала. Этой артерией оказался движущийся коридор с полом из темной резины. Время от времени чиновники отводили, покончив с очередным номером, своих клиентов к коридору и ждали, пока старик ступит на движущуюся дорожку. Затем возвращались и, включив микрофон, называли очередной номер.

611й вызвали где-то через час. Лукьянов прошел к чиновнику и поздоровался. Чиновник, потертый жизнью тип лет сорока, худой, высокий, череп с залысинами, вежливо, но флегматично ответил «Hi!» на «Hello!» 611го номера.

— Фамилия?

— Лукьянов.

— Имя?

— Ипполит.

— Час, число, месяц и год рождения?..

— Девятнадцать часов, второго числа мая месяца тысяча девятьсот пятидесятого года.

— Последний известный адрес?

Лукьянов назвал адрес, с тоской прочувствовав слова «последний адрес» и осознав весь ужас своего положения. В монотонном ритме и бормотании зала его неумолимо двигали к смерти. И оттого, что Закон 316, «B», неумолимый, ждал его в конце процедур, от этой неумолимости все были вежливы и равнодушны.

Номер 603й вдруг вскочил на стол и закричал:

— Драконы! Они жрут наше мясо!

Чиновник, оформлявший номер 603й, — плотный здоровяк, отпрянул от стола и спокойно приказал:

— Слезь, болван! Закон избавляет тебя от жалкой старости. Ты должен быть благодарен…

— Слезь, идиот! — закричал оформляемый от стола, близкого к Лукьянову. — Есть же такие ублюдки! Такие повсюду сеют безобразие и беспорядок.

— Слезь! А ну слезай! Шизофреник! — закричали старики со всех концов зала. Несколько вскарабкались на стол и, схватив нарушителя спокойствия, стащили его на пол. Дэмы равнодушно приняли виновного из рук его услужливых товарищей по несчастью и снова поставили перед чиновником. Только теперь уже за ним стали два дэма, на случай, если он опять вздумает бунтовать.

— Вы ознакомлены с текстом закона 316, пункт «B», не так ли?

— Ознакомлен…

— Вы хотели бы сделать заявление?

— Какой смысл?

— Никакого, — согласился чиновник. — Но это ваше право — сделать заявление, а я впишу его в ваше дело…

— Хорошо, — неожиданно согласился Лукьянов, — пишите. Заявление. Я, Лукьянов Ипполит, довожу до сведения американского народа, что я ненавижу американский народ и его человеконенавистнические законы. Американский народ хуже крыс. Его надо жечь напалмом.

Чиновник спокойно записал сказанное.

— Вас, я вижу, не удивило мое антиамериканское заявление…

— Ох, сэр, мы тут и не такое записываем…

Лукьянов подумал, что впервые человеческая интонация прозвучала в голосе чиновника, оформляющего смерть. Этим «ох, сэр!» обозначилась человеческая душа.

— С вами все, — сказал чиновник. — Идемте, я вас провожу… — Чиновник впереди, Лукьянов за ним, оба пересекли зал. И оказались у движущейся дорожки из резины. — This way! [62] Этой дорогой (англ.). — сказал чиновник.

— Счастливо оставаться. Удачи! — мрачно попрощался Лукьянов и, ступив на дорожку, поехал.

— Угу, — пробормотал чиновник.

Впереди виднелись еще несколько фигур. И позади появилась фигура.

Дорожка привезла его в другой зал. В этом зале не было ни одного дэма. И это была обыкновенная столовая. Точнее, огромная и механизированная столовая самообслуживания. Лукьянов ожидал увидеть немногих обедающих, но обманулся в своих ожиданиях. Большинство предпочли поесть. Ясно было, что где-то при выходе из столовой их всех будет поджидать смерть. Но старики ели много и жадно. Возвращались в конец движущейся очереди и опять накладывали себе гамбургеры, мясо, спагетти с соусом, жареную рыбу. Звучали даже и веселые голоса. Хромой старик, поедая гамбургер, по пальцам стекал майонез, сказал усевшемуся напротив него Лукьянову:

— Ешь, чудак! Неужели ты веришь в эти басни об уничтожении? Да кому мы нужны — заниматься нами, умерщвлять, убирать тела. Нас просто отправят в сельскую местность. Будем возиться в земле, пока сами не помрем. Ешь!

Лукьянов не притронулся к еде. Старик, ухмыляясь, покрутил пальцем у виска, давая понять, что вот, мол, идиот, отказывается от еды. Чтобы старики не оставались жить возле жирной еды, репродуктор время от времени называл десяток номеров, и названные послушно вставали, на ходу дожевывая. Хромой старик, когда назвали его номер — 519, схватил с тарелки два гамбургера и, прижимая их к груди, зашагал к двери, контуры которой вспыхивали лампочками.