Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Здесь всегда так? — Мне пришлось кричать, чтобы она меня услышала.

— Думаю, здесь сегодня больше «упадка и падения Римской империи», — ответила Шарлотта.

Мы протиснулись через комнату, где на большом плазменном экране собравшиеся смотрели какой-то фильм-катастрофу.

Я на мгновение остановился, вдруг осознав, что это прямая трансляция американского новостного канала, по которому снова и снова повторяют одни и те же кадры — самолет летит над пожарным патрулем и врезается в башню Всемирного торгового центра. И потом длинный план обеих башен в полный рост — одна дымится, а к другой приближается самолет, крошечный, размером с птицу, и врезается прямо в нее.

— Черт побери! — слышен голос репортера за кадром.

— Что происходит?

Шарлотта нахмурилась, подумав, что я прикидываюсь дурачком, но потом поняла, что мое изумление подлинное.

— Господи, ты — единственный человек на планете, который не знает, что произошло? Как думаешь, не слишком холодно сейчас на улице?

— Нет, давай выйдем…

Я шел за Шарлоттой по узкой лестнице, которая привела к террасе на крыше. Там стояла роскошная садовая мебель, имелись фонари с мягкой подсветкой. После спертого воздуха клуба здесь было свежо и приятно.

Как только мы опустились на мягкие льняные подушки ротангового дивана, к нам подошла официантка:

— Что будете?

— Мне сухой мартини «Грей Гус», с лимоном.

— Мне то же самое, — сказал я, когда официантка повернулась ко мне.

Как выяснилось, «Грей Гус» был маркой водки, причем, несомненно, очень дорогой. После первой порции я сильно волновался, кто будет платить по счету, но после второй мне сделалось хорошо и стало все равно. Коктейль был очень холодным, расслабление после него наступало почти мгновенно, наверное, это сравнимо с введением морфия внутривенно.

И пока Шарлотта поведала мне то, что знала о случившемся в Нью-Йорке, я выкурил вторую сигарету за вечер. Она курила красный «Мальборо». Помню, я еще подумал, что в ней все круто. Никаких этих дамских сигареток или облегченных «Мальборо Лайтс». Все в ней круто, думал я и старался не смотреть на ее губы.

— Удивительно, что они не перекрыли воздушное пространство над Лондоном, — сказала она.

Мы проследили взглядом за мигающими огнями самолетов в ночном небе, снижавшихся в направлении Хитроу.

— Как думаешь, это конец света? — спросила она.

И помню, что я подумал: если да, то это чертовски классный способ его встретить . Сидеть с Шарлоттой на этой классной крыше, скрытой от посторонних глаз, потягивая коктейль. Интересно, что бы подумал Росс, увидев, как я болтаю тут с Шарлоттой, как она периодически смеется над моими шутками и как живо…

— Давно ты в этом клубе? — спросил я.

Она подумала:

— Пожалуй, пару лет.

Значит, нет, это было не при Россе.

Я заметил, что она докуривает сигареты только до половины, а потом решительно их тушит, словно говоря самой себе, что этого достаточно.

— А твой знакомый, тот, что в комитете?

У меня была та стадия опьянения, когда я слышу свой голос, но кажется, что говорю не я, а кто-то другой.

Она по-кошачьи растянулась на подушке.

— Ты же не пытаешься разведать про мою личную жизнь, да, Макдоналд?

— Нет, что ты!

— Ты часто бываешь в театре? — спросила она.

Вопрос был таким неожиданным, что я даже усомнился, не упустил ли какую-то часть нашего разговора.

— Никогда, — ответил я.

— О, просто в прошлый раз ты говорил, что был в Национальном театре…

В прошлый раз? Она имела в виду то первое Рождество после смерти Росса? Это было четыре года назад, практически в прошлой жизни. Я был еще совсем мальчишкой, полным восторгов по поводу возможностей большого города. Вот уж не думал, что она может это помнить.

— …Вот я и подумала…

— Ну да, я до сих пор люблю театр, — сказал я. — Но не хожу туда.

— Нам надо обязательно сходить, — проговорила она.

Я посмотрел на ее пустой бокал и подумал, что не только я несу околесицу. Она что, флиртует со мной?

— Еще? — спросила она.

— Почему бы и нет? — согласился я.

Я достиг того состояния, когда тебе кажется, что ты себя полностью контролируешь, стадия, предшествующая полному забвению.

Не помню, сколько мы еще выпили. И кто оплатил счет. И о чем мы говорили до того момента, как я оказался идущим с ней по улице посреди Сохо, через пустынную Оксфорд-стрит по улице, параллельной Тоттенхэм-Корт-роуд, на которой было множество греческих ресторанчиков, закрытых в этот час.