Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

Мама, конечно, не знала точно, во сколько я приеду, но я все равно удивилась, что они с Хоуп не ждут меня у окна или у входа в дом. Вечер выдался теплый. Может быть, мама поставила для Хоуп надувной бассейн на заднем дворе и они так шумно плещутся, что не слышат звонка?

Наконец за матовым стеклом двери показался знакомый маленький силуэт.

— Кто там? — спросила Хоуп.

— Это я!

— Это я! — закричала она.

С Хоуп невозможно было понять, шутит она или просто педантично уточняет.

— Это Три! — сказала я. — Ну же, Хоуп, открывай!

— Это Три!

Я слышала, как где-то в глубине дома мама что-то говорит, но было не разобрать что.

Хоуп встала на колени и сказала мне в отверстие для почты:

— Я возьму стул с кухни.

— Возьми стул в прихожей, — ответила я ей в то же отверстие.

— Мама сказала, с кухни.

— Хорошо, хорошо.

Почему мама сама не спустилась? Я вдруг почувствовала усталость и раздражение.

Наконец Хоуп удалось открыть дверь.

— А где мама? — спросила я. В доме было прохладно и запаха ужина не ощущалось.

— Встает, — сказала Хоуп.

— Она болеет?

— Нет, просто устала.

— Папа дома?

— Нет, наверное, в пабе, — ответила Хоуп.

Пока я снимала рюкзак, наверху показалась мама, но вместо того, чтобы радостно сбежать ко мне по лестнице, она аккуратно спустилась, держась за перила. Я решила, что это из-за неудобных тапочек. На ней кроме них был старый розовый спортивный костюм, который она надевала для занятий аэробикой. Вид у нее был задумчивый, даже сердитый, она избегала моего взгляда, пока набирала воду в чайник.

Я посмотрела на часы. Было восемь. Я и забыла, что в Англии позже темнеет. Наверное, мне надо было найти телефон, чтобы позвонить маме, как только я сошла с парома, подумала я. Но вряд ли мама могла так сердиться на меня из-за подобной мелочи.

Я заметила, что волосы у мамы не причесаны. Когда я пришла, она была в постели. Хоуп сказала, мама просто устала. Она четыре недели была тут без моей помощи.

— Давай, — я вскочила, перехватывая у нее чайник.

Я начала волноваться, когда заметила, что в раковине полно немытых кружек. Видимо, мама очень сильно устала — обычно она содержала дом в идеальной чистоте.

— Где папа? — спросила я.

— В пабе, наверное, — сказала мама.

— Мама, ты ложись, а я принесу чай тебе наверх, хорошо?

И, к моему удивлению, мама, которой вообще никакие хлопоты были не в тягость, ответила:

— Хорошо. — И потом, как будто только сейчас вспомнив, что я уезжала: — А как прошла твоя поездка?

— Супер! Просто отлично!

Я улыбалась изо всех сил, но в ответ не получила ничего.

— Как поезд?

— Прекрасно!

Она уже была на полпути в спальню.

Когда я поднялась с чаем наверх, дверь в родительскую комнату была открыта, и я увидела отражение мамы в зеркале до того, как вошла. Когда люди не знают, что на них смотрят, они выглядят по-другому. Мама лежала на кровати с закрытыми глазами так, как будто из нее испарилась вся жизненная энергия, оставив пустую оболочку, тень. Пару секунд я смотрела, потом она пошевелилась, заметив мое присутствие.

Она открыла глаза, полные беспокойства, словно умоляя меня взглядом: „Ни слова в присутствии Хоуп!“, потом увидела, что я одна, и с облегчением снова закрыла глаза.

— Давай-ка я усажу тебя поудобнее, — сказала я.

Она оперлась на меня, пока я взбивала под ней подушки. Ее тело было таким легким, таким хрупким.

Полчаса назад я шла по улице и ненавидела город за то, что все было точно таким же, как раньше. А теперь мир вокруг меня рушился и земля уходила из-под ног, и мне мучительно хотелось, чтобы все стало обычным, прежним.

— Я больна, Тесс, — проговорила мама, отвечая на вопрос, который я боялась задать.

Мне хотелось, чтобы она продолжила: „Но это ничего, потому что…“ Но она больше ничего не сказала.

— Насколько серьезно? — От паники у меня начинала кружиться голова.

Когда мама была беременна Хоуп, у нее диагностировали рак молочной железы. И пока не родилась Хоуп, мама не лечилась. Но потом она поправилась. С тех пор она регулярно проходила осмотр, но в прошлый раз, всего несколько месяцев назад, результаты были хорошие.

— У меня рак яичника и метастазы в печени, — произнесла она. — Надо было раньше пойти к врачу, но я думала, что у меня просто проблемы с пищеварением.

Внизу Хоуп напевала какой-то знакомый мотив, но я никак не могла вспомнить, что это за песня.

Я пыталась вспомнить, какой была мама до моего отъезда. Немного усталая и слегка обеспокоенная. Но я думала, что она волнуется из-за моих экзаменов. Она всегда была рядом: на кухне отвлекала Хоуп, пока я завтракала и повторяла билеты. Вечером встречала меня с чашкой чая, готовая выслушать все, что мне хочется рассказать. А если мне не хотелось говорить, просто была рядом, занимаясь своими делами — мыла посуду или готовила ужин, и ее присутствие ободряло.