Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Лежа в кровати, — сказала я и легла на кушетку, положив руки на грудь. Мне было неловко ощупывать себя при ней.

Я воспитывалась в католической школе, и мне было стыдно ощупывать себя даже в темноте под одеялом. В голове все время всплывали грозные слова отца Майкла про «удовольствия плоти».

— Думаю, удобнее делать это стоя, — непринужденно произнесла доктор. — Обычно я встаю перед зеркалом, чтобы видеть, нет ли изменений в форме груди или цвете кожи, и методично ощупываю каждую молочную железу отдельно.

Я успокоилась, узнав, что и она тоже это делает. И даже для врача это нормально.

— Да, но вы же знаете, что искать, — сказала я.

— Послушай, Тереза, — улыбнулась она. — Никто не знает твою грудь лучше, чем ты сама. Со временем ты привыкнешь и научишься. Попробуешь?

Вооруженная ее советом, я смогла сократить количество самоосмотров до одного раза в месяц, но раз уж это был день борьбы с раком молочной железы, я закрылась в ванной и разделась до пояса.

Я всегда стеснялась своей груди, потому что развилась очень рано — в возрасте двенадцати лет я за полгода вдруг выросла с нулевого размера до четвертого. И всякий раз мне приходилось сделать глубокий вдох, прежде чем приступить к осмотру. Сердце от страха билось все чаще, пока я круговыми движениями прощупывала каждую грудь, двигаясь от периферии к соску. Потом я подняла руку и ощупала подмышки. Никаких изменений не было. Я с облегчением выдохнула. Если мне удастся прожить еще сто тридцать пять месяцев, пока ей не исполнится восемнадцать, то потом уже не будет иметь большого значения, умру ли я от рака.

Я подумала: неужели все, у кого на попечении есть маленькие дети, тоже все время обречены на волнения и тревоги? Или только я такая? В своих переживаниях сложно признаться, правда? Не хочется, чтобы кто-то волновался из-за тебя, зная, что ты переживаешь, и ты держишь все в себе, и от этого становится только хуже.

В последний учебный день перед летними каникулами мы с Хоуп задержались в школе — искали потерянный ботинок и остались совсем одни. Мы шли через пустую площадку, наши шаги отдавались эхом в тишине опустевшей школы, все четыреста учеников которой уже разъехались по домам, и я радовалась, что закончился еще один учебный год. Нам удалось прожить его без особенных проблем. Успех на дискотеке буквально сотворил чудо, подняв самооценку Хоуп. Погода стояла жаркая, и перспективы были самыми замечательными.

— Веселый Музыкант! — Хоуп его заметила первой.

— Привет, Хоуп! — сказал он, присев на корточки и подняв ладонь. — Дай пять!

Но Хоуп этого не умела.

— Три, это Веселый Музыкант!

— Три?

— Так она сокращает мое имя. Меня зовут Тереза, и я ее сестра, — сказала я, чувствуя, что должна пояснить, отчего Хоуп не называет меня мисс Костелло, как другие дети.

— Не сказал бы, что вы похожи на дерево [16] Tree ( англ .) — дерево. , — проговорил он.

Я улыбнулась в ответ на его улыбку.

— Может, и похожа, но все равно спасибо.

— Надеялся вас тут застать, — сказал он.

— Почему?

— Кажется, я забыл в зале кое-что.

— Понятно. А что? — поинтересовалась я.

Он неловко потупился.

— Забудем мою последнюю фразу.

— Так вы ничего в зале не забыли? — спросила я, как настоящая учительница.

— Нет, просто надеялся вас тут встретить.

До меня наконец дошло, что он со мной флиртует. Долл знала бы, что делать в такой ситуации, — похлопала бы глазками, тронула его за плечо.

— А зачем? — спросила я холодно.

— Хотел спросить, не согласитесь ли вы выпить со мной чашечку кофе в удобное время, — ответил он.

— Мне придется прийти с Хоуп, — выпалила я.

— Я не против, Три, — согласился он.

— Тесс, — поправила я. — Все зовут меня Тесс.

— Что за красавчик? — спросила Долл.

Она ждала нас у ворот школы в своем розовом «жуке»-кабриолете. Крыша на машине была сложена, и Долл в руках держала мороженое для Хоуп.

Так он был красавчиком? Веселый Музыкант, у которого я от стеснения даже забыла спросить имя, был примерно моего роста, с короткими каштановыми волосами, гладко выбрит и, если честно, напоминал человека, который носит униформу — пожарного или медработника, но уж никак не диджея.

— Веселый Музыкант, — ответила Хоуп.

— Поня-я-ятно, — протянула Долл, кинув на меня многозначительный взгляд, пока я пристегивала Хоуп, пряча глаза.

— Хотел спросить, не согласитесь ли вы выпить со мной чашечку кофе в удобное время, — повторила Хоуп слово в слово, сохранив даже интонацию.