Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Что такое? — отпрянул он.

— Пожалуйста, не останавливайся, так хорошо!

— Мне надеть презерватив?

— Конечно, — сказала я.

Карл взял у меня презерватив и сам аккуратно натянул его, к моему огромному облегчению, потому что, сколько я ни тренировалась на огурце, у меня получалось плохо. Потом снова мне улыбнулся.

Было что-то странное в том, что я подчинялась командам незнакомого человека, но было здорово наблюдать, как его красивое лицо расслабляется от удовольствия, когда у меня получалось так, как надо.

— Да, вот так. Хорошо… Теперь так… О, вот так, да!

У меня с Лео был роман, но мы ни разу не говорили во время секса. А этого парня я видела первый раз в жизни, но, кажется, он был более заинтересован в нашем общем процессе, чем Лео.

Потом я лежала на его груди, прижимаясь к прекрасному торсу, и наши тела дышали в унисон. Он аккуратно отодвинулся и завернул презерватив в салфетку.

— Многие женщины в твоем возрасте хотят забеременеть, — сказал он.

Я подумала, что после всего, что сейчас между нами было, упоминать мой возраст было не слишком галантно.

— И ты им в этом помогаешь? — сурово спросила я. — Не боишься, что вокруг будут бегать твои дети?

— А что в этом плохого?

Боже!

Он начал одеваться. Я осталась в постели, под одеялом, стесняясь показаться ему голой.

Карл.

Вдруг ни с того ни с сего в голове у меня всплыла фраза, которая одно время встречалась на каждом шагу. Я опять засмеялась. Он бросил на меня недоуменный взгляд.

— «Карлинг» освежает там, куда другому пиву не добраться!

(«Как думаешь, может быть, он слишком молод, чтобы помнить эту рекламу?» — спросила я у Долл, позвонив ей сразу же после его ухода. Это реклама не «Карлинга», а «Хайнекена», — сказала она.)

— Слушай, а что принято говорить после секса в таких случаях? — спросила я, когда он завязывал шнурки.

— Мне было хорошо, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать меня перед уходом.

— Мне тоже, — пискнула я, натянув одеяло до подбородка.

Он открыл дверь и посмотрел на меня, а я помахала ему пальцами, вытащив их из-под одеяла. Он закрыл дверь. В квартире стало тихо. Сначала я думала, что расплачусь, но у меня было прекрасное настроение — легкое и счастливое. А в теле была приятная бодрость, словно его разбудили. Плотские удовольствия, значит, подумала я и рассмеялась. Одной рукой я провела там, где все еще было тепло и влажно, а второй легким движением провела по груди, чувствуя, как напрягаются соски под кончиками пальцев. Я остановилась, подняла руку и снова опустила ее на грудь, нажав сильнее.

Опухоль была прямо за соском, под ним, а не рядом, как я всегда себе представляла.

(«Черт!» — сказала Долл.)

Когда начинаешь жить полной жизнью, забываешь страх. Мое ежегодное обследование было всего полгода назад, а с тех пор меня уже смотрела доктор при подготовке к операции, и я регулярно проводила самоосмотр. Однако, видимо, недостаточно тщательно, потому что опухоль уже была размером с лесной орех.

Если бы вы были орехом, то каким?

Дежурный доктор сказал, что это наверняка киста, потому что в моем возрасте редко развивается рак молочной железы.

— Загляните в мою карту, — сказала я.

Его лицо изменилось, и я тогда уже знала наверняка.

Я много слышала историй про то, как неповоротлива система здравоохранения. Но когда речь идет о раке, все происходит быстро. Вот ты только что занималась сексом с незнакомым студентом, а через две недели уже лежишь на каталке, готовишься к наркозу и думаешь: а что, если бы не было того случайного секса с Карлом? Я бы сейчас бегала по дорожкам Гайд-парка как ни в чем не бывало? Сколько времени еще я чувствовала бы себя здоровой? Сколько еще могла расти незамеченной эта опухоль?

Ко мне пришли папа с Энн и Хоуп.

— Сначала жена, теперь дочь! — начал причитать отец, но Энн его быстро выпроводила подышать воздухом.

— Тесс, ты сильная, — сказала она, схватив меня за руку, и ее огромные старые кольца врезались в мои пальцы. — Ты сможешь победить эту болезнь.

Но я-то знала, что дело не в силе. Мама была сильной. Тихой, но сильной. Никто же не сдается просто так, без борьбы.

— У тебя есть розовый бриллиант? — спросила Хоуп.

— Розовый бриллиант? — повторила я.

— У Долл был розовый бриллиант против рака груди, — сказала Хоуп.

Медсестра спросила, готова ли я к наркозу.

Энн поцеловала меня и ушла, оставив наедине с Хоуп. Я думала, что сестра поступит так же — поцелует меня и уйдет. Но она продолжала стоять рядом. И вдруг мне мучительно захотелось почувствовать на себе неуклюжие объятия Хоуп, вдохнуть знакомый запах детского клубничного шампуня, которым я мыла ей голову в детстве и которым она пользовалась до сих пор, потому что ей не приходила в голову мысль заменить его другим шампунем.