Аманда Проуз - Дитя клевера

Но уже через неделю с небольшим вынужденного затворничества все эти милые домашние звуки стали действовать Дот на нервы. Странным образом они усиливались, разрастались и обрушивались на нее с такой силой, что она буквально глохла. Малейший шорох внизу, скрип половиц или ступенек на лестнице, и она подскакивала на кровати, со страхом гадая, кто к ней идет. Как правило, всякий раз то была ложная тревога. Никто к ней не торопился, никто не открывал дверь в ее комнату.

Впрочем, в один из дней к ней все же заглянула мама. Замерла на пороге и сообщила как бы между прочим, что у нее появилась отличная идея. Просто супер! Она решила сообщить соседям, что ее старшая дочь больше не живет с ними, уехала на ферму в Кент, ту самую, где они с отцом когда-то много лет тому назад подрабатывали на уборке хмеля. Так вот, жена фермера якобы занемогла, и они попросили Джоан отпустить к ним на какое-то время Дот, чтобы она помогла им приглядывать за ребятишками и управляться на кухне. Конечно, от такого выгодного предложения грех отказываться! Это же не спичечная фабрика! Дот даже своими ушами слышала, как в один из дней мама о чем-то весело болтала с миссис Харрисон, а потом та, достав изо рта окурок, громогласно заявила:

— Еще бы! Свежие яблоки, чистый деревенский воздух, домашняя еда, все натуральное! Кто бы отказался! Повезло девчонке!

«А ведь счастливая девчонка — это я! — с отчаянием подумала тогда Дот. — Это мне так повезло!»

Пару раз она, осторожно просунув нос в щель между кружевными гардинами на окне, выглядывала на улицу, наблюдала за тем, как играют дети. Господи, думала она, ведь целая вечность прошла с тех пор, как и она сама вот так же весело носилась по двору, всецело занятая лишь тем, как повыше подбросить теннисный мячик и половчее поймать его. Однако современные дети более изобретательны в придумывании всяких игр и развлечений. Главное — постоянно держать всех игроков в напряжении, чтобы те не утратили интерес к самой игре. Добегаешь до третьего фонарного столба, касаешься его рукой — и все в порядке. Но уже в следующую минуту правила меняются. Стоит лишь прикоснуться к столбу, и расплачиваешься дисквалификацией. Девчушка из дома под номером двадцать шесть пока еще не в силах уразуметь эти стремительно меняющиеся правила, а потому с улицы постоянно доносится ее рев, когда малышку в очередной раз лишают права продолжить игру наравне с остальными. Дот улыбается, наблюдая за тем, как девочка пытается отчаянно отстоять свои права в споре со старшим братом и даже обзывает его тупоголовым, но ничего не помогает. И тогда юная воительница усаживается на тротуарный бордюр и, скрестив руки высоко на груди, замирает в своих оскорбленных чувствах, разобиженная на весь белый свет.

Странное это занятие — наблюдать со стороны за тем, как вокруг тебя продолжает течь обычная, нормальная человеческая жизнь, а ты в это время сидишь в заточении, и такое чувство, что твоя жизнь уже закончена.

В жару Джоан приходила в комнату, подходила к окну, становилась на подоконник и настежь открывала верхнюю фрамугу. А что может быть подозрительного в том, что хозяйка дома поочередно проветривает все комнаты в доме, включая и комнату старшей дочери, которая в это время работает на ферме в графстве Кент? Потом она сползает с окна, подпирает фрамугу металлическим держателем и снова задергивает гардины, оставляя лишь узкий V-образный желоб, через который в комнату весь день дует теплый летний ветерок. Солнечные блики скользят по стене, проникая через кружевную ткань гардин, и Дот часами любуется причудливыми узорами, которые они оставляют на стенах комнаты, а потом так же незаметно покидают комнату, исчезая за оконными стеклами. В жаркие дни цоканье каблуков и тяжелая поступь ног, обутых в штиблеты на толстой подошве, сменялись едва слышным шарканьем сандалий из искусственной кожи и поскрипыванием тапочек и теннисных туфель на резиновой подошве, каждое движение которых сопровождалось легким писком. А еще пение птиц. Ни ветер, ни дождь не заглушали их веселый гомон. Кажется, люди даже стали чаще смеяться. Так благотворно действовало на них тепло, проникая в самые дальние клеточки тела и изгоняя оттуда всяческую хворь.

Некоторые голоса она даже узнавала. Например, голос Барбары и ее тетки Одри. Обычно они болтали обо всяких пустяках, так, ничего конкретного. Но в такие минуты Дот с трудом подавляла в себе желание вскочить с кровати, прильнуть к окну или даже распахнуть его пошире. Ей так не хватало общества подружки.