Канта Ибрагимов - Стигал

– Закройте отделение! Почему пациенты шляются по коридору?! – и, глянув на меня, добавил, – вы побыстрее определяйтесь. Я через пару недель ухожу в отпуск.

– Простите, а какие вы даете гарантии? – вдруг у него спросила Шовда.

Доктор удивился. Оценивающе оглядел ее, словно она его оскорбила:

– А вы, разом, кто?

– Я дочь вашего пациента.

– А! – он еще раз ее с ног до головы осмотрел, перевел взгляд на меня. – Я профессор. Врач. Вижу его и его анализы. И знаю, что надо торопиться. А гарантии, – он вознес руки и взгляд вверх, на мгновение застыл в этой артистической позе, а потом выдал, – пока вы вправе выбирать, – и стремительно удалился.

– Что значит «пока»? – возмутилась Шовда.

Если честно, я пребывал в очень угнетенном состоянии и ничего не соображал. Зато Шовда стала проявлять завидную активность. Мы уже ориентировались здесь, и она вначале повела меня в кафе. Аппетита не было, но она заставила меня поесть. Потом повела в небольшой сквер перед Центром, усадила на лавочку:

– Дада, ты здесь посиди, а я по отделению и по Центру пройдусь, наведу справки.

Ее долго не было, я даже стал чуть волноваться. Но вот она очень торопливо идет – родная, единственная! Очень строгая, бледная – все на нее обращают внимание, она сходу говорит:

– Дада, мы у него лечиться не будем. Он всем больным обещает, что сделает все во благо, и всем, почти всем эти катетеры ставит. А это ужас! Он не врач, он бизнесмен. А о больных, их боли и страданиях – вообще не думает.

– Да, – то ли согласился, то ли спросил я. – Что нам делать?

– В Москве масса других больниц и врачей. Мне уже подсказали… Надо забрать у него наши анализы. Пошли быстрее.

Мы только поднялись на лифте на этот злосчастный одиннадцатый этаж и видим, как закрывается противоположный лифт, а в нем много людей и наш доктор тоже – уже в строгом костюме, портфель в руке.

– А куда он? – спросила Шовда у старшей медсестры.

– Все. Домой. Рабочий день закончился.

– Поехали! – теперь Шовда командовала всем, и она быстро направилась к лифту.

Я даже не понял, что мы вышли из лифта в каком-то полуподвальном помещении, а следом оказались на специальной парковке, где написано «Только для сотрудников ВОЦ». Я не посмел бы, а Шовда прямо выскочила на проезд, преградила дорогу выезжающей машине. Опустилось затемненное окно водителя – лицо удивленно-возмущенного доктора, а Шовда к нему:

– Простите, пожалуйста, мы бы хотели забрать наши анализы.

– Вы думаете они со мной? – не без сарказма.

Машина было тронулось, остановилась, он выглянул и несколько иным тоном:

– У вас квота пропадет.

– Какая разница – квота, без квоты: все ведь за деньги.

– Хе-хе! Разница большая: без квоты вас сюда и не пустят, а если пустят, то порядок цен иной.

Вновь машина было тронулась, но Шовда не отступала:

– Вы можете без этого катетера?

Вновь машина остановилась:

– Я могу! Но делаю и обязан делать как положено врачу, – машина резко рванулась.

Шовда долго смотрела вслед, потом оглядела другие машины и грустно сказала:

– Дада, ты видел его автомобиль? А посмотри, какие у остальных врачей.

Я особо не разбираюсь, но вижу, что вокруг стоят сплошь дорогие лимузины, слышу ее комментарии:

– Мало того, что сами машины сотни тысяч долларов стоят. Им этого мало, посмотри, у всех номера – 001, 002. А у нашего доктора совсем красивый – А 777 АА 77. Это денег стоит. Ха-ха-ха, – вдруг она как-то истерично засмеялась. – Дада, а что мы волнуемся? Он нам катетер не поставит – у нас на это денег нет.

Было бы смешно, если бы не так грустно, – ведь весь мой, точнее наш, капитал даже двух тысяч долларов не составляет. При моей пенсии около трехсот долларов в месяц – это нищета, плюс моя болезнь. Однако Шовда отнюдь не унывает. На следующий день мы вновь были в онкоцентре, а наш доктор отсутствует, и еще пару дней его не будет – симпозиум. Это Шовду не остановило. Она обзвонила знакомых земляков и от них узнала, что в «Национальном медико-хирургическом центре им. Пирогова» есть профессор-чеченец, который может помочь. Мы поехали на другую окраину Москвы, на север. Оказывается, есть в Москве хорошие лечебные учреждения. В отличие от онкоцентра, сюда просто так не зайдешь – только по направлению из поликлиники, а в поликлинике принимают только по московской прописке или по направлению из республики. Ни того, ни другого нет, но земляк помог. И это совсем другая больница, и здесь совсем иная атмосфера и отношение.