Канта Ибрагимов - Стигал

– Ну и что?

– А то. Очень мило у меня дома посидели, чай попили, пообщались и попросили, так сказать, помочь на нужды родины.

– А ты?

– Хотел сразу их послать. Но они мне тут же намекнули – выбора, мол, нет: шаг влево или вправо… И на родине лучшие сыны погибают. А я могу и должен оказать им помощь. Вроде, как закат. И следом самое страшное – мол, милые у меня дети, в лучшую московскую школу ходят, хорошо здесь живут… А сами, я позже выяснил, тоже в Москве очень хорошо живут – в самом центре, в гостинице «Россия» снимают самые дорогие номера.

– Вот это да! – мне казалось, что рассказывают про какой-то гангстерско-мафиозный фильм, и это только начало, потому что он продолжает:

– Самое интересное далее. Лечу я сюда, сижу в бизнес-классе и вижу в окно – прямо к трапу подъехал черный «Мерседес», твой родственник, как назло, рядом сел и говорит: «Поторопись, срок еще неделя. Наши бойцы без оружия, голодают. А ты в замке живешь, далеко не бедствуешь, здесь кайфуешь».

– А ты что ответил?

– Я хотел было с ним как-то поговорить, но он тут же прикрыл глаза, в руках четки, и он вроде молитвы читает, грехи замаливает, но сразу вырубился, захрапел. Видать, до утра гулял – от него так перегаром несет. Очнулся он, лишь когда самолет приземлился. И первым к выходу, черная «Волга» его встречает. И что самое удивительное, он на борту был с оружием – вот такой «Стечкин» за поясом.

Генеральный со страхом показывает размер пистолета-пулемета. А я не менее своего начальника теперь потрясен и спрашиваю:

– А как ты узнал, что он мой родственник?

– Ну, я ведь тоже не спал – справки навел.

Я хотел было в двух словах поведать ему свою судьбу и сказать, что ближе всех на свете был и всегда будет дядя Гехо, но после его кончины отношения с их семьей не заладились, и мы все реже и реже видимся, а внука дяди Гехо я, может, и не узнаю. А генеральный меня просто огорошил:

– Кстати, а твой сын вроде с этим родственником в одной… банде или, как там, команде.

– Это он тебе сообщил? Так и сказал?

– Нет. Это я по своим каналам выяснил.

– По каким каналам? – теперь мы оба крайне возбуждены.

– Спецслужбы, мои связи, ну и заплатил немного.

– Немного – это сколько?

– Неважно.

– А этот сколько просит, если не секрет? – теперь мы оба внука дяди Гехо по имени не называем.

– Много… Какой-то кошмар. Миллион… долларов!

Цифра ужасная, хотя позже, оценивая все заново, я понял, что внук дяди Гехо назвал вполне соизмеримую сумму, то есть был проинформирован о масштабах хищений в нашем объединении, и кто какую долю имел. Я в этом отношении был чист и далек от всяких схем, и меня это не интересовало, а крайне заинтересовало иное, и я об этом спросил:

– А что еще ты знаешь о моем сыне?

– Конкретно – ничего не знаю. А знаю, как и ты, что лучше бы он где-либо сейчас учился, чем по лесам-горам бегать… Молодые, глупые, губят они себя… Впрочем, об этом можно много болтать, но их ведь спровоцировали, буквально заставили. И там ведь далеко не худшие, а наоборот. Но есть и отъявленные мерзавцы, как этот твой родственник… Кстати, о родственниках и знакомых. Ты, говорят, очень хорошо знаешь командира этой бригады – некто Руслан.

– Сын Ольги Сергеевны? – вырвалось у меня.

– Может быть. Мать у него русская, здесь убили.

– И мать, и бабушку, и дядю.

– Вы вроде вместе в одном подвале сидели в первую войну.

– Не «вроде», – мне стало плохо от этих воспоминаний. Генеральный в том же тоне продолжал:

– Так этот Руслан сейчас взял себе иное имя – мусульманское. Ныне известная и весомая, говорят, среди боевиков личность. А рядом с ним его кровный брат, первый друг и самый близкий соратник – твой сын. Они ведь давно знакомы? Ты познакомил?

– Да.

– И ты ничего не знал?

– Кое-что знаю, телевизор смотрю. Но я ни своего сына, а тем более этого Руслана с начала второй войны не видел. Но хочу.

– Ну, это мы не сможем. Даже целая армия не может… Хе-хе, – он печально ухмыльнулся. – Делают вид, что не могут, – в поддавки играют, попутно всю республику уничтожают. А захотят, за пять секунд всех найдут, поймают, уничтожат. Сам знаешь – игра… Но мы об ином. Ты можешь мне помочь?

– Чем?

– Ты должен поговорить и с этим мерзавцем, и с его отцом. Скажи, что я тоже чеченец. У меня тоже есть деньги, связи, родственники. И мы этот рэкет и шантаж не потерпим. Так и передай, только, понятно, не по телефону.

– У меня только телефон отца – это сына дяди Гехо, который с начала первой войны проживает постоянно в Нальчике.