Роберт Уоррен - Приди в зеленый дол

В этот момент он услышал, как кто-то позвал его по имени.

Открыв глаза, он увидел невысокого, крепко сложенного мужчину в чёрной фетровой шляпе, красной фланелевой рубашке, вельветовых брюках, заправленных в высокие ботинки, и с маленьким топориком, висящим на поясе.

— Да это и впрямь Маррей Гилфорт, — сказал мужчина. — Но у меня и в мыслях не было пугать вас, мистер Гилфорт. Вы так побледнели, будто у вас разрыв сердца случился. Если не ошибаюсь, — и с этими словами мужчина шагнул в комнату, — вы теперь судья.

— А вы, — отозвался Маррей, — вы Сай Грайндер.

— Точно, — Грайндер приблизился ещё на шаг н, разглядывая Маррея, сказал: — Мне все же кажется, что вам нехорошо, судья. Уж очень вы побледнели.

— Нет, нет. Все в порядке, — сказал Маррей.

— Вы уж простите, если я вас напугал, — сказал Сай. — Все из-за этих ботинок на мягкой подошве. Привык я ходить по лесу бесшумно: как-никак моя работа — следить за порядком. Я был к западу от хребта и увидел вашу машину.

— Конечно, — сказал Маррей.

— Раньше-то сюда масса народу приезжала, — сказал Сай, — вы даже не поверите. Года два-три после суда. Приезжали поглядеть на это место. Мне тогда до них дела не было, я ведь недавно егерем стал. Но я их видел. Приезжали просто поглазеть. Иные парочками.

— Да, я понимаю, — сказал Гилфорт.

Сай приблизился к кровати, на которой умер Сандерленд Спотвуд.

— А здесь ничего и не изменилось, — заметил он. — Столько лет так и стоит все как было, только простыня подгнила. Вот пятно, видите, — и он показал пальцем, — это кровь Сандера Спотвуда, что вытекла из раны. Вы ведь были здесь в то утро?

— Да, — сказал Маррей.

— Значит, вы видели её ещё свежей, — сказал Сай. — Давненько это было, — Сай продолжал изучать пятно. — Теперь все это затопят. — Он неожиданно поднял глаза на Маррея. — Сандер Спотвуд мёртв. Даго поджарили на электрическом стуле. Вы стали судьёй, о вас пишут в газетах. А я вот егерем заделался. — Он шагнул к Маррею и пристально посмотрел ему в лицо: — Это вы велели тамошнему доктору не пускать меня к ней? К Кэсси?

Маррей облизал пересохшие губы.

— Доктор Спэрлин, — начал он и замолчал. Затем сказал: — Я убеждён, что доктор руководствовался медицинскими соображениями.

— Медицинскими, как же, — сказал Сай Грайндер. — Да вы не тревожьтесь, мистер Гилфорт, теперь уж всем наплевать на это дело. Когда вы видели её в последний раз?

— Ну, — начал Маррей, — хоть вас это совсем и не касается, однако…

— Три года назад, — с торжеством объявил Сай. — Это я у сиделки выпытал. Но только, если бы вы сейчас туда съездили, то и сами бы поняли, что понапрасну тревожитесь.

— О чем это вы, мистер Грайндер? — спросил Маррей холодно.

— Она теперь совсем переменилась, — сказал Сай. — Забыла всё, что произошло. Как она под него нож подставляла.

— Послушайте, мистер Грайндер, — прервал его Маррей, — если докторам удалось наконец излечить женщину от её галлюцинаций…

— Галлюцинаций! Как же! Мне-то всё равно — будь она хоть десять раз убийцей, лишь бы ей полегче стало. Если ей полегчало оттого, что она сказала правду, так по мне пускай так и будет. Но только теперь, — он замолчал, и на лице его сверкнула улыбка, точно блеснуло лезвие топора, — теперь её все это уже не волнует. У неё теперь новая идея.

Он усмехнулся.

— Вам бы стоило её проведать, — сказал он. — Хотя, конечно, у судьи на это, может, и времени нет.

И он ушёл, оставив Маррея одного.

Гилфорт клялся себе, что никогда этого не сделает. Не поедет туда. Но вот он сидит в комнате для посетителей, где стены выкрашены в холодный зелёный цвет, а мебель сияет полированным клёном, где лежат кипы старых журналов с яркими обложками. И вот открывается дверь. И появляется Кэсси Спотвуд.

На ней тёмная юбка, серый джемпер, из-под которого виднеется белый воротничок, черно-белые туфли. Она чуть поправилась, но по-прежнему стройна. Её распущенные чёрные волосы, свободно падающие на плечи, ещё не тронуты сединой. На бледном лице ярко блестят тёмные глаза. Она увидела Маррея, сидевшего у противоположной от двери стены, и на лице её неожиданно вспыхнула весёлая улыбка, — так вспыхивает, поворачиваясь на ветру, блестящая жестянка, которую вешают на вишнёвое дерево, чтобы отпугивать птиц.

— А я знаю, кто вы, — сказала она весело.

— Кэсси, — произнёс он, — прости, что я не…

— Вы — Маррей Гилфорт, — торжествующе произнесла она, улыбаясь, как маленькая девочка, которая ждёт похвалы за хорошо прочитанный стишок.