Элиф Шафак - Три дочери Евы

Пери кивнула, прекрасно понимая, что это ложь. Никто из них почти до самого отъезда так и не решился сказать Сельме, что ее дочь уезжает.

Стамбул, 2016 год

Войдя в просторную столовую, Пери увидела, что все уже расселись и оживленно болтают со своими соседями по столу. Аднан беседовал с давним другом их семьи, управляющим международным инвестиционным банком. По их лицам можно было сразу понять, что разговор идет либо о политике, либо о футболе. Именно эти две темы так возбуждают мужчин, что они, даже в присутствии посторонних, открыто выражают свои эмоции. Хозяин и его супруга сидели на противоположных концах стола. Он с развязностью человека, привыкшего быть в центре внимания, рассказывал какой-то забавный случай, она равнодушно наблюдала за ним. Пери сделала шаг вперед, зная, что сейчас все головы, как по команде, повернутся в ее сторону. Ей отчаянно захотелось на цыпочках проскользнуть в холл, добежать до дубовой входной двери, распахнуть ее и вырваться на свободу. Но хозяйка уже заметила ее:

– Дорогая, что же вы там стоите? Идите к нам.

Пери растянула губы в улыбке и уселась на приготовленный для нее стул. Пока она была в ванной комнате, среди гостей уже разнеслась новость о том, что она попала в аварию. И теперь все поглядывали на нее с сочувственным любопытством, желая услышать подробности.

– Надеюсь, вы не пострадали? – спросила сидевшая неподалеку женщина, владелица рекламного агентства. Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, скрепленную заколкой из горного хрусталя, такой огромной, что она напоминала вертел для кебаба. Эта гигантская заколка придавала своей обладательнице несколько устрашающий вид.

– Мы за вас волновались.

– А все-таки что произошло, дорогая? – подхватил управляющий банком.

Пери поймала обеспокоенный взгляд Аднана. На столе перед ним стояла пустая суповая тарелка и бокал с водой. Аднан не употреблял спиртного – ради сохранения здоровья и по религиозным соображениям. В вопросах веры ее муж был очень тверд.

– Со мной не произошло ничего такого, о чем стоило бы рассказывать в столь приятном обществе, – улыбнулась Пери. – Намного интереснее узнать, что вы обсуждали с таким пылом, – повернулась она к банкиру.

– О, одну весьма животрепещущую тему: взятки и коррупцию в Премьер-лиге, – сообщил он. – Есть несколько команд, которые постоянно проигрывают. Если бы я не был столь осмотрительным, то предположил бы, что они получают взятки за проигрыши. – Он бросил на хозяина дома плутовской взгляд.

– Ерунда! – прогрохотал тот. – Если вы намекаете на мою команду, друг мой, то уверяю вас: победа досталась нам потом и кровью.

Пери откинулась на спинку стула, довольная тем, что разговор – по крайней мере, на какое-то время – ушел в сторону от ее персоны.

Горничная подала ей суп, с которым все прочие гости уже расправились, – овощной суп-пюре с козьим сыром. Кто-то, не спрашивая, наполнил ее бокал вином. Красное, из знаменитого региона долины Напа. Прежде чем поднести бокал к губам, она мысленно пожелала покоя душе своего отца.

Оглядывая комнату, она неторопливо принялась за еду. Итальянская мебель, английские канделябры, французские портьеры, персидские ковры и множество диванных подушек с османскими орнаментами. Иными словами, дом, несмотря на свою бьющую в глаза роскошь, был выдержан в том же полувосточном-полуевропейском стиле, что и большинство стамбульских домов. На стенах висели полотна художников, уроженцев Ближнего Востока, известных и еще только входивших в моду. Пери догадывалась, что некоторые картины куплены хозяином за бесценок, а за другие он заплатил втридорога – турецкий художественный рынок, как и политика, был до крайности нестабилен.

В прошлом Пери не раз доводилось бывать на званых обедах, где консервативные мусульмане дружески общались с либеральными выпивохами, не находя в этом большого греха. Когда провозглашались тосты, они вежливо поднимали свои бокалы с водой. В этой части мира религиозные убеждения принимали самые причудливые формы. Например, считалось отнюдь не зазорным употреблять алкоголь весь год и раскаиваться в этом в ночь аль-Кадр, когда человеку прощаются все грехи, если он о них искренне сожалеет. Немало было и таких, кто постился во время Рамадана, надеясь не только оживить религиозное чувство, но и сбросить вес. Высокие духовные порывы соседствовали с самыми мирскими и будничными желаниями. В этой разнородной культуре даже самые ярые рационалисты не отрицали существования джиннов и держали под рукой оберег из голубого стекла – общепризнанное средство от дурного глаза. В то же время самые правоверные мусульмане на Новый год с удовольствием смотрели телевизионные шоу, хлопая в такт движениям девушек, исполнявших танец живота. Вот такая причудливая мозаика. Так называемые современные мусульмане, muslimus modernus.