Наталья Баклина - Девушка с Рублевки

– Виктор Алексеевич, вы что! Так ведь умереть можно от неожиданности!

Я вскочила, но было поздно. Шеф уже прошустрил от балкона к дивану, отрезав мне все пути к бегству. С одной стороны – стена, со второй – Пенкин, впереди – стол. Пресвятая Богородица, отведи от греха! Придется ведь теперь шефа по голове бить и лицо ему царапать. Если уж человек ждал, пока проблююсь, чтобы продолжить задуманное, объяснять ему что-либо бесполезно!

И тут в дверь номера постучали.

– Виктор Алексеевич, пустите, я открою. Это Алена пришла.

– Пусть пока погуляет, – отмахнулся он.

– Виктор Алексеевич, так нельзя.

– Выпьем на брудершафт, потом открою!

– Лариса, вы здесь? – раздался мужской голос.

– Да, я здесь, одну минуточку, – отозвалась я. – Виктор Алексеевич, это ко мне. Пустите, я открою.

Стук в дверь будто вывел меня из ступора. Я оттолкнула столик, он послушно отъехал, скрипнув колесиками, и поспешила к двери. Не знаю, кто там ждет, но он очень вовремя!

За дверью стоял Слава и придерживал за талию Аленку, которая висела у него на плечах.

– Лариска, привет! – отсалютовала мне Аленка.

Ее ноги на огромных каблучищах подогнулись в коленках, и Слава тут же усилил хватку.

– Заходите. – И я отошла, пропуская их в номер.

– О, Витька, салют! – Теперь Аленка увидела Пенкина. – Пардон, ребята, кажется, мы вам помешали. Славик, пошли еще погуляем, а?

– Алена, вы ничему не помешали! – Я испугалась, что Слава и вправду утащит ее «погулять». – Слава, не уводите ее!

– Да куда уж уводить, еле довел. – Слава посадил Аленку на диван. – Вот, примите в целости и сохранности. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, спасибо огромное, – сказала я Славе и повернулась к Пенкину. – Виктор Алексеевич, спокойной ночи.

– До завтра, – буркнул тот и очень недовольный вышел из номера.

– Ален, ты по какому случаю так назюзюкалась? – спросила я.

– Да фиг его знает! Настроение было паршивое, и человек один померещился... А, ладно, все это фигня. Спать хочу!

Она запрокинула голову на спинку дивана, посмотрела в потолок и вдруг, завизжав, вскочила, сшибая столик. Столик устоял, но бокалы и бутылка с вином опрокинулись, а орешки весело присыпали растекающуюся на сером ковролине лужу.

– Ален, ты ошалела? Или это уже белая горячка началась?

Я смотрела на пол, жалея и вино, и орехи. Ведь так и не попробовала толком ни того, ни другого! И чем теперь лужу вытирать? Полотенцем, что ли? Их вон в ванной шесть штук висит, по три на каждого.

– Убери ее, я боюсь! – вдруг закричала Аленка.

Она не удержалась на каблуках, шлепнулась на задницу, чудом не попав в лужу, и теперь сидела на полу и показывала пальцем на потолок. Я проследила взглядом за ее ярким ногтем: с потолка на нас смотрела ящерица сантиметров десять длиной.

– Ну ящерица, – пожала плечами я. – А ты так отпрыгнула, будто это дракон какой-нибудь!

– А ты бы не отпрыгнула, если бы у себя над головой увидела такую мерзость? Убери ее, а?

– Ладно, я сейчас ее полотенцем сгоню.

Я взяла в ванной самое большое полотенце. Ящерицы на потолке уже не было. Аленка пыталась подняться, оттопырив обтянутую серебристым люрексом задницу.

– Ален, подожди, я помогу. Пойдем в спальню, я тебя раздену.

– Не вздумай ко мне приставать, я с девочками ни-ни. – Погрозила она пальцем у меня перед носом, потом поправила бретельку платья на плече и снова чуть не потеряла равновесие.

– Хорошо, не буду, – согласилась я. – Только, давай, шагай аккуратненько. Вот молодец!

Я довела Алену до кровати, помогла расстегнуть ремешки на босоножках и снять ее блестящий наряд. Как ни странно, из всех этих перипетий платье вышло целым: ни дырок, ни затяжек, ни пятен от вина. Ее умыть бы еще, вон сколько косметики на лице, и крем тональный, и помада размазалась. Ладно, утром сама умоется, не проблема.

Она уснула почти сразу, как легла, и теперь дышала, открыв рот и наполняя комнату запахом перегара. Вдыхать его всю ночь мне не хотелось, и я решила лечь в гостиной. Переоделась в пижаму, взяла вторую подушку, покрывало и перебралась на диванчик. Но здесь пахло вином. Я и забыла о пролитом вине! Жалко полотенце пачкать. Может быть, туалетной бумагой собрать?

Примерно через полчаса, изведя весь основной и половину запасного рулона туалетной бумаги, я более-менее справилась с лужей, собрала орехи, чтобы не хрустели под ногами, выключила свет и растянулась на диванчике. Загорание топлесс, поездка на тук-туке, королевский кус-кус, кулончик-бабочка (я нащупала ее на груди), птичий помет на ладонях, танцы, аниматор Нина, явление сексуально озабоченного шефа и хмельной соседки по номеру – все это мелькало перед глазами как в калейдоскопе. Вот это день! Раньше в моей жизни за неделю столько событий не случалось, сколько сегодня произошло.