Кеннет Грант - Против света

О жизни Маргарет Вайрд не сохранилось письменных свидетельств, за исключением того факта, что в 1588 году она была казнена по обвинению в колдовстве. Обстоятельства ее рождения и детства не оставили следов, но эмоциональная травма, полученная девочкой при посвящении в колдовской культ, прожгла в астральном свете ощутимую энграмму.

Один из ранних сеансов ясновидения выявил, что примерно в двенадцать лет Маргарет получила новое имя — Аврид (очевидная анаграмма фамилии Вайрд). Лицо испуганной и все же ликующей девочки отразило опыт, слишком сложный для ее возраста. Обряд инициации проходил в туманах темного леса, окруженного зыбкими топями. Ее наставник явился из прибрежных болот Данвича. Это был ближайший вход в наш мир для тех, кто вынужден скрываться, принимая человеческий облик. В кульминационный момент ритуала девочку частично вывели из тела, и она погрузилась в сон. Она вступила в лес ребенком, но появившееся затем существо медиуму описать не удалось. В своем хрустальном шаре Маргарет Лизинг увидела множество подобных ей созданий. Они заполнили лес беловатой стелющейся дымкой, в которой их лица искажались безмолвными жуткими гримасами, а затем слились с болотом. Но Аврид осталась. Туманный водоворот не поглотил девочку; о том, что произошло с ее не столь бренными останками, я не ведал до тех пор, пока не отыскал Гримуар.

Просторная комната, полная книг, картин и изваяний. Дядя Фин беседует с сухопарым мужчиной, сидящим возле пылающего камина. В западном окне усталое солнце опускается за спеленатые дымкой купола холмов. На восьмиугольном столике лежит книга в кожаном переплете цвета морской волны.

Хрустальный шар оставался незамутненным. Я отметил, что Маргарет Лизинг довольна «приемом». Взгляд мой погрузился в глубины шара и задержался на большом полотне в черной раме, изображавшем жуткий мир Сайма или Маккалмонта. Окно на картине открывало зрителю сцену посвящения — в мрачном лесу, озаренном зловещими отблесками пламени. На переднем плане смутно вырисовывалась призрачная фигура, из ее глаз струился зеленый пар, окруживший Финеаса Блэка. Контуры его собеседника расплывались и дрожали, словно под слоем воды его влекло мощное течение. Приглушенному разговору вторило эхо: звук, казалось, исходил из далеких глубин…

Когда я снова взглянул на шар, комната и двое мужчин выглядели вполне нормально.

— Уверяю тебя, Фин, Алистер напал на след! Грегор указал на полотно, висевшее за его креслом, и возбужденно добавил:

— Окажись она здесь, она сказала бы тебе, куда ее спрятала.

Я сосредоточил внимание на собеседниках, стараясь не смотреть на картину. Меня удивляло безразличие дяди к ее необычному виду. Даже клубящийся туман оставил его равнодушным. На его губах появилась безумная ухмылка, знакомая мне с детства. Мне пришлось напомнить себе, что оба они давно умерли, и что Алистер Кроули, на которого ссылался Грегор, скончался сорок лет назад.

Дядя Фин взял книгу. В комнате внезапно потемнело. Он принялся читать вслух:

«Нисколько не сомневаюсь, что во мраке старости сокрыт ключ крайним этапам жизни. Простой смертный может уловить намек в образах детства, но эти образы лишь маскируют действительность. За ними кроется тайна, связанная с будущим, а не прошлым…»

Он остановился, и Грегор произнес:

— Меня всегда интересовала загадка детства. Его невинность сродни слепоте. В детстве мы владеем тайным миром, который затем возвращается в воспоминаниях. Но мир этот можно почувствовать вновь, если сохранять покой и неподвижность. И тогда мы встречаем безвременность.

— Это происходит оттого, что душа обитает вне времени, — ответил доктор Блэк. — Слушай дальше. Автор книги знает тайну.

«Если в зрелости мы не способны обнаружить ключ, не следует ли нам, прежде чем закат затмит наш взор пеленой старческого угасания, обратиться за помощью к тем, кто свеж и невинен, словно утренний свет?»

Он взглянул на кузена и подвел итог:

— Оставаясь девственницей, она познакомилась с безвременной зоной и поняла, как туда войти. Нашла ключи и скрыла их в символах.

— Верно, — откликнулся Грегор. — Но где она спрятала книгу?

Выражение на лице дяди Фина я не смог истолковать.

— Что бы ты сказал, если б я сообщил тебе, что нашел эту книгу? — спросил он.